Мэтр парного катания

Пара Валова/Васильев открыла новую эру в парном катании. Вы первыми стали исполнять такие сложные элементы, как
параллельный тройной прыжок или тодес в противоход, и в то же время большое
внимание уделяли хореографии и выразительности катания…

В СССР было соперничество двух школ, московской и ленинградской. Первую
олицетворяли ученики Станислава Жука, который проповедовал атлетичное катание. Для
своего времени выступления Ирины Родниной и ее партнеров было новаторским. Не
случайно Роднина была на голову выше других на протяжении более чем десятилетия
и является трехкратной олимпийской чемпионкой. Традиции ленинградской школы шли
от Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова. Их визитной карточкой был
классический стиль и хорошее скольжение. В какой-то степени попыталась его
разрушить пара Тамара Москвина/Алексей Мишин, у которой лучше всего получались
характерные танцы.

В вашей паре Москвина хотела подчеркнуть, что возможен некий симбиоз двух
направлений?

Она  пыталась это сделать и со своими предыдущими парами, но с нашей получилось
лучше всего. В сложности мы не уступали московским конкурентам, сохраняя в то
же время питерский стиль. До того, как встать в пару, мы с Леной были неплохими
одиночниками: я тренировался у Игоря Борисовича Москвина вместе с Юрием
Овчинниковым и Игорем Бобриным, а она в группе Алексея Мишина. Наша первая
совместная программа включала в себя три различных параллельных тройных прыжка:
сальхов, тулуп и ритбергер. Такого сейчас не увидишь из-за изменения правил.
Правда, парных элементов было немного. Со временем мы освоили поддержки,
подкрутки и параллельные вращения ценой потери двух из трех тройных прыжков.

Даже катаясь в паре, вы довольно долго сохраняли «джентльменский набор»,
который позволил вам стать бронзовым призером Универсиады-81 в одиночном
катании…

Это довольно забавная история. Всемирные студенческие Игры проходили в испанском
курортном городке Хака. Кроме нас, на Универсиаду не приехала ни одна
спортивная пара, и соревнования в этой дисциплине просто отменили. Тогда Игорь
Борисович Москвин предложил: «Олег, а зачем тебе время терять? Вместо того
чтобы пиво пить, выступи в соревнованиях одиночников». Он и Лене предложил, но
она отказалась. Мне же пришлось откатать нашу произвольную программу, заменяя
парные элементы прыжками. Я уж было обрадовался, что вместо соревнований
удалось съездить в турпоездку с хорошими суточными, но не тут-то было!

Кто из студентов оказался выше вас в итоговом протоколе?

Выиграл Универсиаду Константин Кокора, серебряным призером стал японец Шинжи Сомея. Мне
же больше всех запомнился американский фигурист, фамилия которого стерлась из
памяти за давностью лет. Он был глухой от рождения и исполнял прыжки и другие
элементы по отмашке своего тренера. При этом технический арсенал у парня был
потрясающий. Тогда впервые задумался о том, что золотые медали – далеко не
самое важное в жизни. Есть в ней и другие ценности.

На свою первую Олимпиаду в Сараево вы приехали, имея за плечами
фактически один полноценный международный сезон с «золотом» чемпионата мира и
«серебром» чемпионата Европы. Насколько сложно было выступать на Играх в
дисциплине, где советская сборная не проигрывала двадцать лет?

Сложно было по одной причине: болело плечо. Каждый большой и маленький начальник
считал своим долгом похлопать по нему и сказать: «Мы на вас надеемся, не
подкачайте, ребята!» Уже на тренировках в Сараево было видно, что мы готовы к
старту на порядок лучше своих конкурентов из США, Канады и ГДР. Если ты на
голову выше, то никакие судейские заморочки не страшны. Нужно просто сделать
свою работу. Самым сложным оказалось исполнить в короткой программе
параллельный двойной ритбергер, который был обязательным элементом. Нам с Леной
проще было бы прыгнуть тройной. Справившись с этой трудностью, в произвольной
программе мы уже не испытали никаких проблем.

Чем вам запомнился олимпийский дебют?

Во время Игр в Сараево скончался генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов.
Произошло это печальное событие в день, когда мы исполняли короткую программу.
В СССР объявили траур, который распространялся и на олимпийцев. Нам запретили
улыбаться и выказывать радость в зоне слез и поцелуев. Представляете, как сложно
было скрывать свои чувства после олимпийского триумфа!

После
олимпийского триумфа в Сараево в СССР у вас появились такие сильные соперники,
как Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, также ставшие олицетворением нового
стиля в фигурном катании…

Стиль их катания в 1980-х действительно был новаторским. Партнеры соответствовали
нынешним требованиям парного катания, чего никак нельзя сказать о Валовой и
Васильеве. Легонькая, красивая внешне Гордеева и атлетичный, выше меня на
голову Гриньков не катались, а порхали на льду, исполняя сложные технически
элементы. Конкурировать с ними было безумно сложно. Тем не менее, с 1986 года
наше соперничество шло с переменным успехом. Какие-то турниры выигрывали мы,
какие-то – они.

Почему
же не получилось соперничества на Олимпиаде в Калгари?

Для меня «серебро» Олимпиды-1988 дороже сараевского «золота». Само наше выступление
в Калгари можно назвать чудом или подарком судьбы. В декабре 1987-го у Лены
разболелась нога. Доктор сборной СССР Зудин сделал инъекцию под кожу вместо
внутримышечной, затем заморозил ногу хлорэтилом. После возвращения в Ленинград
нога у Лены распухла до таких размеров, что не влезала ни в какую обувь. Про
коньки и говорить не приходилось. Естественно, Москвина позвонила Валентину
Писееву, который тогда возглавлял отечественное фигурное катание, попросив
освободить нашу пару от участия в чемпионате СССР в Ереване. В ответ
последовало жесткое указание прилететь в Армению и показаться врачам сборной.

Как поступило руководство, когда убедилось в серьезности травмы?

И у
Писеева, и особенно у врачей сборной глаза едва не выкатились из орбит. Нас
сразу же отправили на консультацию в какой-то медицинский центр Еревана, где
местные врачи без обиняков заявили: «На операционный стол! Если вы этого не
сделаете в течение суток, ногу придется ампутировать». Делать операцию в
Ереване мы не стали, в тот же день вернулись в Ленинград, где Лену
прооперировали в Военно-медицинской академии. Как выяснилось, уже начиналась
гангрена, и после операции требовался, по крайней мере, месяц для
восстановления. Ровно через месяц забрал Лену под персональную ответственность
с не затянувшейся до конца раной. Еще через месяц в Калгари мы вышли исполнять
короткую программу. За это время пришлось обкатать новые ботинки (фигуристы
прекрасно знают, насколько сложен этот процесс), восстановить форму и
подготовиться к главному старту не сезона даже, а четырехлетия. Нас-то и
послали на Олимпиаду, скорее, за былые заслуги, чем в качестве реальных
претендентов на медали. Третьим номером сборной СССР со всеми вытекающими из
этого статуса последствиями.

Первым номером сборной были, естественно, Гордеева и Гриньков. А кто
считался вторым?

Ставшие незадолго до этого серебряными призерами чемпионата Европы Лариса Селезнева и
Олег Макаров. Мы приехали в Калгари с незалеченной травмой Лены и фактически
без подготовки. Катались в короткой программе в самом начале и исполнили
«Сиртаки» практически идеально. После этого началось нечто невообразимое:
падали все, включая нашу вторую пару. Чисто откатались только мы и Гордеева с
Гриньковым. С очень низкими оценками мы стали вторыми после короткой программы.

Это заметно поменяло расклад перед произвольной?

Естественно, мы тут же стали второй парой в сборной СССР. Ведь Селезнева и Макаров занимали
только седьмую строчку, с которой штурмовать пьедестал было очень
проблематично. Произвольную программу в Калгари мы откатали без ошибок, но не
включили в нее сложные элементы. Просто не успели их восстановить. Естественно,
ни о каком соперничестве с Гордеевой и Гриньковым не могло быть и речи. Они
откатали свои олимпийские программы идеально, но наше «серебро» и для меня, и
особенно для Лены – куда более весомая награда, чем «золото» Сараево.

Когда у вас возникло желание стать тренером?

Это произошло спонтанно. Просто судьба распорядилась так, что стал работать
тренером и довел своих учеников до высшей ступени олимпийского пьедестала. Если
бы не спорт, поступил бы на юридический факультет университета. Меня всегда
привлекала эта стезя, и сегодня с удовольствием общаюсь с правоведами.

Как можно случайно стать тренером?

Мы с Леной выступали в профессиональных шоу в Северной Америке. К тому времени уже
перестали быть супружеской парой, но остались вместе на льду. После
Лиллехаммера со знаменитым скандалом, когда Тони Хардинг едва не покалечила
свою основную соперницу Нэнси Кэрриган, интерес к фигурному катанию в США был
запредельным. Любой мог надеть коньки и заработать безумные деньги только за
выход на лед в шоу. Нам, олимпийским чемпионам, платили от пяти до десяти тысяч
долларов за одно выступление! За пять минут можно было заработать на квартиру в
Питере. Тем не менее, когда еще можно было продолжать гастрольный чес в
Америке, Лена объявила, что ей надоел безумный график и хочется уделять
внимание мужу и ребенку. На следующий день уже летел в Чикаго, куда меня
настойчиво зазывала на протяжении года американский тренер Мария Джезек.

Ей нужен был помощник с именем?

Просто помощник. У Марии был состоятельный супруг, который поощрял ее увлечение
фигурным катанием, и большая группа, с ней нужно было работать. Не знаю, чем ее
привлек, но уговаривала Джезек долго и со знанием дела. В декабре 1997-го стал
американским тренером. До этого у меня была своеобразная проба пера в Париже,
но там месячной зарплаты хватало на три недели жизни. Четвертую приходилось
оплачивать из своего кармана.

В Америке тренерских заработков на жизнь хватало?

Хватало, если учесть, что пахал, как раб на галерах. Фраза Владимира Путина точно
характеризует мой тогдашний образ жизни. Первые три месяца не было ни одного
выходного. Да еще и английский пришлось на ходу подтягивать. Мог объяснить
что-то на льду, но поддержать разговор за столом было неимоверно сложно. Ведь в
школе и институте учил немецкий, а английский пришлось осваивать во время
загранпоездок.

Первая пара элитного уровня, Татьяна Тотьмянина/Максим Маринин, появилась
у вас в начале 2001 года…

Предложение поработать с Татьяной и Максимом поступило от Москвиной за два года до этого. К
этому моменту уже ушел от Джезек и начинал фактически с нуля в Чикаго, да еще и
с обязательствами по выплатам за дом и машину. Когда позвонила Тамара
Николаевна, у меня просто не было нужной базы. Москвина же проявила
настойчивость. Когда поздравлял своего тренера с Новым годом, она как бы между
делом спросила: «Мне тут мама Тотьмяниной снова звонила. Не хочешь ли ты их
взять?» Сама Тамара Николаевна не могла это сделать. Перед Солт-Лейк-Сити она
была сосредоточена на работе с Еленой Бережной и Антоном Сихарулидзе.

Москвина не намекала вам, что после Игр-2002 заберет своих протеже?

Она же разумный человек! Да и я тоже. Брать пару на один сезон и терять 50 тысяч
долларов, чтобы сделать подарок Тамаре Николаевне, было бы глупо. За один год
невозможно ничего сделать. На результаты, которые затем могут принести
финансовые дивиденды, можно рассчитывать после нескольких лет кропотливой
работы. Приезд Тотьмяниной и Маринина в Чикаго в финансовом плане обернулся
потерей 30-40% дохода, но после их триумфа окупился сторицей. Да и
удовольствие, которое приносила работа с будущими олимпийскими чемпионами, не
измеришь никакими деньгами.

 К

огда вы поняли, что ваша пара может выиграть олимпийское «золото»?

Лишь к Турину мы вышли на один уровень с китайской парой Ксю Шен/Хонгбо Джао. Даже в
Москве на чемпионате мира 2005 года не были готовы выигрывать у фигуристов из
Поднебесной. Как ни парадоксально, на руку сыграла история с падением Татьяны
на этапе Гран-при в Питсбурге в олимпийском сезоне. К нам прониклись
сочувствием не только болельщики, но и арбитры. В Турине силы были
приблизительно равны. Все решало умение подвести пик формы ко «дню Х» и нервы.
Наша команда справилась на 100%. Ни у кого не возникло сомнений: «золото»
Турина российская пара завоевала по праву.

Как вы оцениваете роль психолога,
работавшего в преддверии Олимпиады-2006 с вашей парой?

Психолог работала с Максимом для того, чтобы убрать чувство вины за падение Татьяны с
поддержки в Питсбурге. Профессионал высшего класса Елена Дерябина справилась с
этой задачей блистательно, но к работе на льду это не имело никакого отношения.
Подвести же пару к главному старту жизни помог пятилетний совместный опыт.
Узнал ребят лучше, чем себя. И Татьяна, и Максим верили мне на 100% и принимали
все указания как руководство к действию.

Посмотрев
ваши олимпийские программы 1988 года, восхитился идеальными вращениями. Можно
ли говорить о том, что сегодня на восприятии фигурного катания отразилось – и
не в лучшую сторону – повышение сложности
прыжков, выбросов и подкруток?

Сложный вопрос. Сейчас сама эстетика фигурного катания – от слова «кататься» – понятие
неактуальное. Новая система судейства делает акцент на исполнение элементов.
Чем они сложнее, тем выше баллы. Оценки за компоненты не имеют такого веса.
Только суперталантам удается при сложнейшем контенте не забывать о красоте
катания. Именно изменение системы судейства глобально изменило фигурное
катание.

В вашей произвольной программе на Олимпиаде в Калгари сочетались,
казалось, несочетаемые мелодии: музыка популярной тогда группы Europe и «Метель» Георгия Свиридова. Сегодня, когда
Анастасия Мишина и Александр Галлямов используют «Метель» и «Время, вперед!»
Свиридова, видим неприятие со стороны болельщиков и специалистов…

Тренеры по фигурному катанию иногда шутят: «У нас есть один диск с музыкальными
записями, откуда и черпаются идеи для новых программ». Может быть, музыка и не
повторяется абсолютно, но музыкальные идеи те же, что и прежде. Не стоит
дискутировать, хорошо это или плохо. Будем называть это традициями советской
школы, равной которой в мире не было. Хотя мир меняется, в том числе, и мир
фигурного катания. Даже не говорю о том, что раньше для соревновательных
программ не допускалось использование вокала, а сейчас мы слышим его сплошь и
рядом. Изменились не только правила, но и ритмы, и костюмы. Сложно сказать,
приведет ли сегодня к олимпийскому пьедесталу использование старых советских
наработок, но ничего принципиально плохого в этом не вижу. Балет за последнее
время тоже заметно изменился, но люди со всего мира приезжают в Россию, чтобы
увидеть настоящий классический танец. Посмотрим, как будет воспринята идея
Москвиной в нынешнем олимпийском сезоне.

Какие из нынешних олимпийских программ спортивных пар близки вам, и какие
можно назвать поистине чемпионскими?

В последние годы доминировали китайские пары, за постановками которых была видна
рука канадки Лори Николь. У нее был длительный и очень плодотворный контракт с
Федерацией фигурного катания Китая. Она отработала его на 100% и подняла планку
эстетического восприятия фигуристов из Поднебесной на высочайший уровень. При
одинаковых в техническом плане прокатах ни американцам с канадцами, ни даже
российским парам обыграть китайцев было невозможно. В последний год Николь
работала меньше, но традиции заложить успела. Две ведущие китайские пары Суй
Вэньцзин/Хань Цун и Пэн Чэн/Цзинь Ян исполняют программы, в которых есть стержень
и идея. Они смотрятся на одном дыхании от начала до конца и завораживают своим
волшебством. При одном условии: безукоризненном прокате. Китайцам далеко не
всегда он удается. И это дает шанс нашим парам. Они (естественно, при
безукоризненном прокате) наберут за технику больше баллов, чем китайцы. И в
этом их шанс.