Янки на Севере

Почему вы выбрали именно волейбол, а не баскетбол или хоккей?

Я вырос на юге Калифорнии, где очень популярен пляжный волейбол. В него играли мои старшие сестры, так что пошел по их стопам. В юности занимался также баскетболом, а когда пришло время выбирать, предпочел вид спорта, в котором мои успехи были более очевидны.

Вы начинали как пляжный волейболист?

Конечно, у меня был опыт игры на пляже, но в классическом волейболе на позиции связующего получалось намного лучше. Я играл за сборную Стэнфордского университета, откуда и попал в национальную команду США.

Вы получали деньги за то, что выступали за команду университета?

Нет, это запрещено, но в качестве бонуса мне помогали оплачивать обучение. В США не существует профессиональной лиги, и для того, чтобы зарабатывать волейболом, приходится уезжать за границу. Греческий PAOK обратил на меня внимание благодаря выступлениям за американскую сборную.

Вас называют наследником гениального Ллоя Болла. Не давят такие сравнения?

Безусловно, я бы хотел стать столь же значимым игроком для национальной команды, однако понимаю всю масштабность фигуры Болла. Он выступал на четырех Олимпийских играх и вот уже двадцать лет является профессионалом. Вряд ли я смогу повторить его путь в спорте. В США много классных связующих, поэтому буду доволен, если просто закреплюсь в роли основного игрока этого амплуа в сборной.

Как вы думаете, почему в российском чемпионате так много американцев?

Сборная России – одна из сильнейших в мире. В вашей стране очень много классных волейболистов и, как следствие, высок уровень национального чемпионата. Думаю, он один из лучших, если не лучший в мире, клубы успешно играют в еврокубках. Да и финансовые условия далеко не на последнем месте: выступление в России – отличная возможность заработать. Мы, американцы, комфортно чувствуем себя в любых условиях. Даже русская зима нас не пугает.

И вас, выходца из Калифорнии, русский холод также не страшит?

Конечно, в Калифорнии я никогда не носил зимнего пальто, но подобная смена обстановки даже интересна. Люблю новые впечатления, и общение с русскими – интереснейший опыт.

Вы что-нибудь слышали о Новом Уренгое до того, как подписать контракт с клубом из этого города?

Я взглянул на карту и поразился. Однако сейчас могу сказать: это прекрасный город. На наших матчах всегда много болельщиков, некоторых я уже знаю лично.

Главный тренер «Факела» Борис Колчин говорил, 
что вы несколько устали от постоянных перелетов. ­
Это так?

«Факел» – уникальный клуб. Мы вынуждены летать больше, чем соперники, поскольку базируемся в Москве, а домашние матчи проводим в Новом Уренгое. Безусловно, это дополнительное испытание, но не могу сказать, что оно сильно сказывается на наших выступлениях. В прошлом сезоне мы стали бронзовыми призерами, да и в этом показываем хорошие результаты.

Сразу после приезда в Россию вы заявили, что хотите познакомиться с Трэвисом Хансеном. Удалось?

Нет. Мы слишком много путешествуем, да и Трэвис уже покинул Россию. Но мы с моим одноклубником Шоном Руни часто видимся с Николь Фасетт, играющей за «Динамо-Янтарь», и еще с двумя американцами, живущими по соседству.

Ваша супруга занимается волейболом. У нее никогда не было вариантов перехода в российский клуб?

Жена выступала за сборную университета, но никогда не приглашалась в национальную команду США. А после окончания обучения завершила карьеру, хотя до сих пор интересуется волейболом. А вот ее сестра вызывается в сборную. Довольно долго жена жила со мной в Москве, но недавно уехала – все же тяжело ей в чужой стране, где нет друзей. Для нее пребывание в России – скорее приключение.

Президент «Факела» Павел Михайлов заявил, что хочет продлить с вами контракт. Вы планируете остаться в клубе?

Надеюсь на это. Если мы соберем сильную команду, способную достичь хорошего результата, будет интересно. Мне очень приятно, что в «Факеле» играет еще один американец, Шон Руни, однако наличие соотечественника в клубе – не обязательное условие для продления контракта.

В прошлом сезоне «Факел» выиграл регулярный 
чемпионат, сейчас же этого сделать не удалось. 
В чем причина?

Прежде всего в травмах. На длительный срок выбыл Игорь Россамахин, проблемы со здоровьем испытывали Александр Косарев и Шон Руни. Учитывая то обстоятельство, что мы очень редко играли оптимальным составом, я не считаю показанный результат неудачным.

Вы второй раз подряд стали участником матча звезд чемпионата России. Каковы впечатления?

В этом году мероприятие длилось два дня, мы проводили мастер-классы. Думаю, болельщики должны быть довольны, ведь у них была возможность вживую посмотреть на игру лучших волейболистов мира. Все мы сделали немало для популяризации волейбола, да и Екатеринбург мне ­понравился.

А в США болельщики посещают волейбольные матчи?

На мужской волейбол почти не ходят, а вот женские университетские команды собирают довольно внушительную аудиторию. К сожалению, в США нет профессиональной лиги, а без нее развивать наш вид спорта очень сложно. За деньги в Америке играют только пляжные волейболисты.

А каковы перспективы создания профессиональной лиги в США?

Об этом постоянно говорят, но я считаю подобную перспективу весьма отдаленной. Нужны деньги, спонсоры и, главное, люди, готовые вплотную заняться организацией такой лиги.

А есть ли крупные компании, заинтересованные в поддержке волейбольной лиги?

В том-то и проблема – таких компаний нет. Остается только надеяться, что интерес со стороны крупных бизнес-структур рано или поздно появится. Ведь, откровенно говоря, в США не такой уж и богатый выбор кандидатов в национальную сборную.

Показывают ли волейбол по американскому телевидению? Вас узнают в США на улицах?

Популярны звезды пляжного волейбола – Керри Уолш, Мисти Мэй, чего не скажешь об игроках в классический. Меня почти никто не узнает на улицах, хотя матчи национальной сборной на крупнейших соревнованиях, например в розыгрыше мировой лиги, транслирует, в частности, канал ESPN.

Вы дипломированный экономист. Как считаете, опыт игры в России помогает вам в понимании спорта как особой сферы бизнеса?

Я выступаю в России прежде всего для того, чтобы подготовиться к играм за сборную США, получить опыт жизни в другой стране, заниматься любимым делом, ну и, конечно, заработать. Еще не знаю, что буду делать по окончании карьеры. Возможно, стану менеджером в каком-либо американском клубе, но российский опыт здесь вряд ли пригодится. Принципы, по которым функционирует ваша волейбольная лига, меня несколько удивляют. Тут спонсоры вкладывают в клубы большие деньги, не получая фактически никакой финансовой отдачи. С экономической точки зрения это бессмысленная модель, но лично мне, как игроку, жаловаться глупо.

А в США кто содержит волейбольные команды?

Как правило, сами университеты за счет денег, которые студенты платят за обучение. В случае если учебное заведение государственное, команды финансируются из бюджетов штатов.

У вас есть персональный контракт со спонсором?

У меня нет, но у некоторых выступающих за европейские клубы американских волейболистов такие соглашения имеются. Игроки же студенческих клубов по закону не могут иметь личных спонсорских контрактов, им в принципе запрещено зарабатывать спортом.

В десятилетнем возрасте у вас диагностировали диабет. Как вы решились с таким заболеванием начать профессиональную карьеру?

Болезнь никогда не мешала мне играть в волейбол – нужно просто ежедневно следить за состоянием здоровья, делать инъекции. Не думаю, что у руководства «Факела» возникают какие-либо проблемы по этому поводу. Когда мне было 18 лет, я часто задумывался о том, смогу ли стать спортсменом-профессионалом, однако сейчас уже не забиваю голову подобными рассуждениями. Тем более что в истории были люди, достигшие высот в спорте, несмотря на заболевание диабетом. Достаточно назвать трехкратного олимпийского чемпи­она и десятикратного призера Игр пловца Гэрри Холла, есть примеры и в баскетболе, и в американском футболе. Я сотрудничаю с организацией, занимающейся борьбой с диабетом, иногда выступаю с лекциями. И уверен: болезнь – не повод для того, чтобы отказываться от своих планов.

В вашем досье на сайте Американской федерации волейбола написано: «Человек, с которым я хотел бы пообедать, – Иисус Христос». Вы верующий?

Да, это очень важная часть моей жизни. Однако я никогда не осуждаю людей, исповедующих другую религию, или атеистов.

А вас удивляет, как ведут себя в быту ваши русские одноклубники?

Я не заметил особого различия между американскими и русскими. Другое дело, что в наших странах значительно разнятся подходы к волейбольным тренировкам. Однако я в России и должен принимать здешние методы. Не могу сказать, что в вашей стране тренируются хуже, просто по-другому.

Вы считаете, что прибавили как игрок за время выступлений в России?

Конечно, все же соперничество с лучшими игроками мира сказывается. Нельзя стать волейболистом топ-класса, оставаясь в США. Для прогресса надо ехать в Россию, Италию, Францию или Польшу. Именно в этих странах сейчас самый высокий уровень национальных первенств.

Иностранцев в России принято спрашивать о том, удалось ли им понять загадочную душу русского человека. Как по вашему мнению, она существует?

Безусловно. Русские люди очень страстные, они гордятся историей своей страны и в этом похожи на американцев. Я уже немного понимаю по-русски, а в следующем году, возможно, смогу и изъясняться на вашем языке, беседовать с одноклубниками и тренерами.

Чего вам не хватает для счастья?

А я и так счастлив – играю в суперлиге, у меня есть любимая жена, семья. Если выиграю Олимпиаду в Лондоне, стану еще счастливее. Насчет Игр в Рио-де-Жанейро пока не загадываю, но почему бы и нет?