В память о легенде. Валентина Тимофеевна Яшина – о своем легендарном муже и московском «Динамо»

Слышал, что вы дважды ходили расписываться со Львом Ивановичем…

Мы со Львом долго встречались. Он мне нет-нет и скажет что-то вроде: «Бабушка рюмки купила». Спрашиваю: «Для чего?». Яшин: «Мы же женимся». Отвечаю: «А меня ты спросил?»

Как-то в Риге, где я отдыхала, оказалась на дне рождения у одного приятеля. Все девчоночки такие хорошенькие, по 18–19 лет. А мне уже 24. Почувствовала себя старухой. И, в очередной раз на его намек согласилась.

Пошли в ЗАГС Ленинградского района Москвы, стали писать заявления. Рядом за этим же столиком писала заявления далеко уже не молодая пара. Я бросила взгляд на строку «фамилия до замужества и после». Она поставила свою фамилию. Ну, я сделала то же самое. Лев увидел, смял заявление, бросил в мусорное ведро и ушел. Я – за ним. На улице встретили его друга, чемпиона мира по велоспорту Валентина Михайлова с женой. Спрашивают, откуда и куда идем. Лев рассказал о случившемся в ЗАГСе, Михайловы посмеялись и потащили нас к себе домой. Благо жили рядом, на Лесной улице. В общем, помирили и уговорили. Назавтра рано утром снова отправились в ЗАГС, но уже в Тушино, где я жила и работала в городской редакции радиовещания. Кстати, мой паспорт Лев держал у себя. «Для надежности», – сказал он. Заявление подали 30 декабря, а расписали нас на следующий день под новый 1955 год. С ним приехало пять свидетелей на стареньком, первого выпуска «Москвиче» Михайлова. Как все поместились в нем – представить невозможно. Среди них был и председатель МГС «Динамо» Лев Дерюгин, который приколол свидетельство о браке к шкафу, и выстрелили в него пробкой от шампанского – «укрепляли» печать. Видимо хорошо укрепили, мы прожили с ним 35 лет. Распили остатки шампанского, я побежала на работу, а Лев – на тренировку. А вечером Вера, супруга Михайлова, накрыла стол в небольшой комнате коммунальной квартиры на «Маяковской», где жил Яшин – подарок «Динамо».

Знакомясь с биографией Льва Ивановича, я поймал себя на мысли, что его появление в «Динамо» во многом случайно. Призвался в армию, и там его определили в команду…

На одной из окраин Москвы располагалась пограничная часть (пограничники тоже относятся к «Динамо»). Яшина военкомат направил туда. Он изучал артиллерийское дело. Потом в части организовалась футбольная команда, включили и его. Тренировались и играли все на Водном стадионе, где Льва заметил Аркадий Иванович Чернышев, взял в молодежную сборную, а потом порекомендовал его тренеру «Динамо» Михаилу Иосифовичу Якушину. После согласования с руководством части Льва взяли в динамовский дубль, где он отыграл два года. Днем тренировался, вечером нес службу. За основной состав тогда в воротах стояли Алексей Хомич и Вальтер Саная. Было у кого поучиться. Но своей очереди пришлось ждать долго. Дебют в «основе» получился неудачным. Оба голкипера были травмированы, и Лев в матче с тбилисским «Динамо» встал в ворота с первой минуты. В первом тайме уже выигрывали со счетом 4:0. Вдруг неудачно столкнувшись с кем-то из своих защитников, он, как говорят, пропустил «пенку», занервничал и пошло-поехало, на перерыв ушли со счетом 4:4. В раздевалке сидел чуть не плача. «Ничего, – положил ему руку на плечо Константин Бесков, – сейчас забью». Вышел и забил – 5:4. Однако Лев после той игры надолго осел в дубле.

Года через полтора, в 1953 году, вновь получил шанс сыграть за основной состав и сразу закрепился в нем на долгие годы. Яшину к тому моменту было уже 24 года.

Лев Иванович не думал о том, чтобы уйти из «Динамо»?

Никогда. Времена в стране были тяжелые, голодные. Карточки отменили, цены выросли. Денег не хватало. Так что, играя в дубле, Лев опасался куда-то срываться, вдруг на новом месте вообще платить не будут, а тут все-таки 80 рублей в месяц получал. Да и просить о переходе неудобно: тебя взяли, оказали милость, а ты не ценишь. Игроки в то время были скромнее, жаловаться не любили. Это нынешние даже с миллионными контрактами еще требуют увеличения зарплаты.

Со временем он так сроднился с этим обществом, что званием динамовца гордился не меньше, чем самыми громкими своими титулами. Даже играя в сборной, он выходил на поле в футболке с буквой «Д» на груди. Может быть, громко скажу: для него имя «Динамо» всегда связывалось с понятиями Родина, семья, честь, которые он защищал. Но это так и было. «“Динамо” и футбол, – говорил он, – это моя жизнь».

Создается ощущение, что вы с Яшиным – люди из разных кругов…

Какие круги? Оба из рабочих семей. Я росла в непростых условиях: отец нашего многодетного семейства умер, когда мне было 5 лет, а мать – когда 16. После семилетки пошла в техникум, потом работала и вечером бежала в 10 класс, чтобы подготовиться к вузу. Сначала поступила в политехнический, а отучившись два курса перевелась на заочный в полиграфический, потому что уже работала редактором.

Как супруг, став знаменитым, относился к тому, что вы работаете?

Такой вопрос даже не возникал. К тому же в тот период футболисты зарабатывали скромно – 160–180 рублей. Наиболее выдающихся спортсменов-олимпийцев спорткомитет взял под свою опеку, выплачивая стипендии. Насколько я помню, 250 рублей. Как-то в разговоре с женами футболистов выяснилось, что Яшин получает меньше всех в «Динамо». Оказывается, все были приписаны к воинским частям (да и воинские звания росли) и продовольствие получали там, а Лев (уже трижды чемпион) продолжал получать ту же стипендию. Когда я сказала ему об этом, он так удивился, понятия не имел, кто, где и сколько получает. О деньгах у нас в семье как-то не принято много говорить. Жили по имеющимся средствам. Никаких изысков и заоблачных запросов – ни с одной стороны. Наивные дети войны.

Но, поговорив с руководством «Динамо», он все-таки перевелся в часть, и доход вырос рублей до 350. Еще и мои 150. Жить стало повеселее. Еще и двух дочерей народили.

Мы оба продолжали работать и учиться. Лев в Высшей школе тренеров, я в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Потом с моей легкой руки ее закончили и Яшин, и Виктор Царев.

Сначала, когда в кадрах радиокомитета мне предложили пойти в ВПШ, я отказалась (семья, двое детей, мне 35 лет, думала, не потяну), да и высшее образование уже есть. Но уговорила подруга, соблазнив материальными благами: стипендия 180 рублей, отпуск два месяца, бесплатная путевка на отдых, бесплатный проезд, угри в буфете… Помню, на вступительном собеседовании задали вопрос по философии, а я отвечаю: «Этого я не знаю, поэтому и пришла учиться».

Неделю проучились – симпозиум по философии. Говорю той, которая убеждала поступать: «Бесплатная путевка, угри в буфете.., что же ничего не сказала про эту философию?» Кто-то из преподавателей спросил у меня, чем занимается Лев кроме футбола? Отвечаю: «Учится в ВШТ, а потом в институт физкультурный». – «Но там те же учителя, те же дисциплины, что и в школе тренеров, – говорит он, – попробуйте уговорить его к нам в партшколу: у нас круг образования и новых людей шире. Это пойдет ему только на пользу». Так и получилось. Я там училась на журналистском отделении, а он пошел на общее, где повышали знания партийные и советские руководители автономных республик, краев и областей, космонавты. Кстати, знакомство с некоторыми из них переросло потом в дружбу. Когда начались семинары, повторился мой случай: «Куда ты меня засунула, Гегели-мегели?..» Потом втянулся, окончил школу, получил диплом о высшем образовании.

Лев Иванович не хотел работать тренером?

Председатель МГС «Динамо» Лев Евдокимович Дерюгин говорил ему: «Закончишь играть – станешь начальником команды». Это и отложилось у него в голове. Лев считал такой ход событий более приемлемым для себя. Так и вышло. Проработал года четыре. Ему нравилось. Приходилось решать многие организационные и бытовые вопросы в интересах команды и игроков в различных инстанциях. Чиновникам лестно было пообщаться с Яшиным и скорее решались дела. Но…

В ту пору в «Динамо» играл талантливый форвард Анатолий Кожемякин, которому прочили славу Пеле. Он как-то застрял в лифте своего дома между этажами с другим футболистом. Вручную открывали двери (они тогда не были автоматическими), а лифт поехал. Партнер успел вылезти, а Кожемякин погиб. Руководство углядело в этом «плохую политико-воспитательную работу» в команде (так было записано в приказе). Яшина сняли с должности, равно как и старшего тренера Гавриила Качалина и его помощника Виктора Царева. Яшина перевели в ЦС «Динамо» старшим тренером… по политико-воспитательной работе. Он там проработал недолго, после чего перешел в спорткомитет.

Часто к Яшину обращались за помощью?

Да, и Лев многим помогал. Николай Озеров нередко просил куда-то съездить с ним, к примеру, в детские трудовые лагеря. Выступали там. Некоторым приходилось помогать и материально. Даже клубы просили помочь. С «Торпедо» ездил на товарищеский матч в Лондоне. Со «Спартаком» еще куда-то на одну игру.

Круг вашего общения составляли преимущественно семьи футболистов или коллеги с радио?

Круг общения был куда шире. И я благодарна Льву за то, что у меня появилось много знакомых, приятелей, друзей из других футбольных клубов и разных видов спорта, из мира искусства, театра, кино, космонавтики.

Поскольку сборная команды СССР в 1950–1960-е годы в основном одним составом и надолго уезжала на сборы, футболисты так сдружились, что потом встречались часто семьями, и их дружба продолжается до сих пор. Когда ветераны тех лет собираются на какие-то тусовки, не забывают и меня. Наш дом всегда был полон гостей. Особенно весело проходила встреча Нового года – с песнями, стихами, маскарадными переодеваниями. Один танец маленьких лебедей в исполнении Володи Шаброва, Виктора Царева и Льва чего стоит. И тут без динамовской формы не обойтись: вместо пачек – белые форменные трусы с голубой полосой, а поверх – тога из тюлевых занавесок, на головах сомбреро. Не успевали отзвучать куранты, как все выскакивали во двор играть в футбол. Я часто ругала Льва, он приходил в такой азарт, не разбирая, кто перед ним: футболист, поэт или артист, будто защищает честь страны.

У нас в доме было много известных людей: известные своей преданностью «Динамо» Пахмутова и Добронравов, шахматисты Карпов и Каспаров, Владимиров и Тонков (помните, эстрадные бабки Авдотья Никитична и Вероника Маврикиевна). Кстати, у Бориса Владимирова мы со Львом гуляли на свадьбе. Не говоря уже о многих наших знакомых футболистах-сборниках, у нас в гостях бывал немецкий футболист Беккенбауэр, француз Платини, итальянец Факкетти… И при жизни Льва, и потом на его могиле.

Часто приходится слышать, что «расстояние сближает». Когда Лев Иванович завершил карьеру, ваши отношения изменились?

Сначала трудно привыкала к тому, что он постоянно уезжает. Потом уже сама порой хотела, чтобы муж не торчал на кухне. После окончания карьеры Яшин стал начальником команды, тоже подолгу отсутствовал. Лишь во время работы в спорткомитете постоянно находился с семьей. Но мы к тому времени уже постарели, крепко притерлись друг к другу, вели размеренный образ жизни.

Вы были счастливы в семье?

Как и в любой семье, случались неприятности, но хорошего было гораздо больше. Испытания славой у нашего брака не было. Где-то в душе Льву, конечно, было приятно (его слова), но внешне это не проявлялось. Разве что узнают где-то, без очереди пропустят. Он для себя никогда не просил, для других похлопотать мог. В общем, мы прошли интересную, счастливую жизнь.

Как считаете, личность Яшина по достоинству оценена в России?

Почестей ему воздали много. Чемпион Европы и Олимпийских игр, пятикратный чемпион СССР, пятикратный серебряный призер союзного первенства. Постоянно чествовали и чествовали. «Золотой мяч», приглашение в сборную мира… Присвоено звание «Герой труда».

Как, интересно, он отнесся бы к нашим нынешним футбольным «профессионалам».

Однажды его пригласили на юбилей бразильского клуба Flamengo. Он ответил, что готов приехать, но если только с женой. Сам он бывал в Южной Америке несколько раз, не хотел тратить отпуск в одиночку (частное приглашение не считалось командировкой, только отпуск за свой счет). Организаторы сказали: «Нет проблем» и прислали билеты. Однако без специального сопровождающего, сами знаете из каких структур, отпустить нас кто-то засомневался. Я тоже взяла отпуск: с понедельника должна была отсутствовать, а тут выхожу на работу. У нас все смеются – «не пустили». Лев тоже вышел на работу (уже сидел в Спорткомитете) и в лифте встретил кого-то из руководства. Тот удивился: «Почему не уехал?» Лев объяснил, что до сих пор не выдали паспорт. Чиновник сразу связался со спортивным отделом ЦК КПСС (там давали последнее «добро») и на следующий день мы улетели. Конечно, на центральный матч, в котором Лев и Пеле должны были выбивать мяч из центра, мы опоздали. Зато побывали на тренировках нескольких клубов, после которых он сказал: «Я бы никогда не стал профессионалом» (у нас же футбол любительский), а видя мое удивление, добавил: «После выступления в Чили в 1964 году меня могли запросто продать в другой клуб, а я, допустим, не желаю в нем играть. Профессионал же, хочет он или нет, обязан. Не желаю, чтобы меня продавали как товар». Что он сказал бы теперь, не знаю.

Неоднократно поднимался вопрос о том, чтобы присвоить стадиону «Динамо» имя Яшина. Хотелось бы знать ваше мнение.

Меня уже спрашивали об отношении к этой идее, высказалась против. Стадион построили не только для футбола. Здесь культивировались и хоккей, и волейбол, и баскетбол, гимнастика, фигурное катание, легкая атлетика. Динамовские спортсмены вписали в историю развития советского спорта немало мировых рекордов. Кстати врач футбольной команды «Динамо» Юрий Зельдович в соревнованиях на этом стадионе стал чемпионом СССР по фигурному катанию. Ветераны общества по разным видам спорта написали в Московскую мэрию письмо, в котором заявили, что они против того, чтобы именем Яшина называли стадион. В обществе достаточно не менее заслуженных спортсменов. Предлагали назвать именем именитых динамовцев новые училища, арены, а стадиону оставить традиционное имя – просто «Динамо». Этот (как сейчас говорят «бренд») не нуждается ни в каком дополнении. И я с ними согласна.

фото: болельщики «Динамо» на матче чемпионата России ©ТАСС (Сергей Бобылев/ТАСС); Лев Яшин с Кубком СССР по футболу, 1970 г. ©ТАСС (Фото Вячеслава Ун Да-сина и Валентина Черединцева (Фотохроника ТАСС); граффити с изображением Яшина появилось на фасаде дома на Таганке в 2015 году ©ТАСС (Александр Щербак/ТАСС)