Первые среди равных

На первых порах международные футбольные организации не хотели воспринимать их всерьез. Никто не был готов отвечать на шантаж и угрозы 14 сильнейших клубов Старого Света, которые в 1998 году создали свой профсоюз и по аналогии с «Большой семеркой» (правда, не сами, а по подсказке журналистов) назвали его G-14. Озвученные ими намерения были заявкой на революцию, грозили обрушить Лигу чемпионов и разорить все футбольные правительства, но до поры до времени стороны только трепали друг другу нервы.

Тучи над FIFA стали потрескивать молниями в ноябре 2004 года, когда марокканец Абдельмажид Ульмер получил травму в матче своей сборной против команды Буркина-Фасо. Бельгийский клуб Charleroi, за который выступал футболист, лишился игрока на восемь месяцев и смог занять в чемпионате лишь пятое место. Скромный результат был назван прямым следствием травмы Ульмера, но компенсировать предполагаемую потерю золота никто не собирался. Федерация футбола Марокко заявила, что механизма подобных выплат просто не существует, он нигде не прописан и ничем формально не обоснован. Тогда бельгийцы обратились в FIFA, где им тоже напомнили, что сборные ни в коей мере не могут считаться должниками клубов, но если вопрос поднят, то компенсацию все же уместно требовать от национальных федераций, получающих 75 процентов доходов Международной ассоциации. Противоречивые комментарии не оставили Charleroi выбора, в 2006 году клуб подал в суд, все-таки избрав FIFA своим ответчиком (сумма иска на тот момент составляла 616 тысяч евро).

Какое отношение это имеет к G-14? Разу­меется, бельгийцы не могли и мечтать о причислении к футбольной элите, но элита с радостью выступила в защиту их интересов, объяснив, что от несправедливости страдают все команды, а не только самые богатые. Главной же целью процесса было создание прецедента. Именно этого больше всего боялись в FIFA.

Суперлига

Одну пятую всех участников чемпионата мира 2006 года составили игроки, выступавшие за клубы G-14. Это зримое доказательство могущества организации могло навести на мысль, что сопротивление ей бесполезно и рано или поздно она все равно добьется своего. Но весь предыдущий ход истории говорил об обратном. Первый призыв «революционеров» так ни к чему и не привел, хотя заинтриговать болельщиков и напугать футбольных функционеров им удалось.

В G-14 вошли Milan, Inter и Juventus (Италия), Real Madrid и Barcelona (Испания), Bayern Munich и Borussia Dortmund (ФРГ), Ajax и PSV Eindhoven (Нидерланды), Liverpool и Manchester United (Англия), Marseilles и Paris St. Germain (Франция), а также единственный португальский клуб Porto. Самой провокационной идеей, выдвинутой этим альянсом, было создание некоей cуперлиги. Несмотря на регулярные опровержения и уточнения со стороны G-14, проект обсуждался или хотя бы комментировался на всех уровнях.

«Я – за открытое и честное соперничество и против всяких закрытых клубов а-ля NBA, участники которых всегда известны наперед. Мы должны объединиться перед угрозой, исходящей от G-14, иначе Лига чемпионов просто-напросто исчезнет», – говорил в 2006 году Мишель Платини, тогда еще только член исполкома FIFA и UEFA. Знаменитый француз был рассержен разговорами об автономном турнире, доходность которого превысит доходность Лиги чемпионов.

В том или ином виде эти разговоры продолжались с 1998 года, когда газеты объявили о планах группы инвесторов и медиамагнатов по созданию платной общеевропейской телесети. Ее главным продуктом как раз должны были стать матчи суперлиги. Основную работу в этом направлении вела компания Media Partners International, за которой стояли Сильвио Берлускони, Руперт Мердок, Отто Кирх и саудовский принц Аль-Валид бен Талал. А непосредственным управлением занимался Родольфо Хехт, бывший председатель совета директоров принадлежавшей Берлускони группы Fininvest. Финансовую поддержку затее был готов оказать банк JP Morgan, вероятно, оценивший вклад владельца Milan в реформу Кубка чемпионов.

Отказавшись от кубкового формата и увеличив число команд, UEFA повысила доходность турнира. Еще раньше этим же доводом Media Partners обосновывала необходимость создания суперлиги, прибыль от которой могла достичь почти двух миллиардов евро. Однако проект предусматривал возможность отказа от национальных чемпионатов, а просчитать до конца последствия такого решения было слишком трудно. Вторая версия суперлиги уже не требовала разрыва всех связей: к розыгрышу допускались 36 команд – призеры еврокубков и победители национальных первенств. Но клубам из первой группы участие в турнире было гарантировано в течение трех лет.

Хуже обстояли дела с матчами сборных. Отборочные игры к чемпионату мира и Европы должны были проводиться с июня по август. В остальное время футболисты целиком и полностью принадлежали бы своим клубам: в выходные – играли в национальных чемпионатах, в будние дни – в суперлиге. Но реализации стройного бизнес-плана помешали представители UEFA. Сепаратистам пригрозили изгнанием из всех турниров, кроме их собственных. И совсем уж в полной изоляции оказывались бы футбольные звезды, которых могли лишить права выступать за свои сборные.

Однако даже после этого мечта о новом турнире не умерла окончательно. В 2000 году с подобным предложением выступил испанский телекоммуникационный гигант Telefonica. Клубам, вступившим в Евролигу, предлагалось вдвое больше денег, чем давала Лига чемпионов.

Еще одна реинкарнация идеи произошла в 2003 году, опять в Испании. Группа инвесторов, возглавляемая Карлосом Гарсия Пардо, назвала свое детище Золотым кубком (European Golden Cup). 24 топ-клуба, разделенные на два дивизиона, должны были разыграть невиданные для футбола призовые. Победителю мог достаться куш в 110 миллионов евро, а команде, показавшей худший результат, – 30 миллионов.

Голос клубов

Понятно, что оба эти проекта хотя бы на первых этапах находились в поле зрения G-14. И разумеется, ни один из них так и не был реализован. Спустя некоторое время официальная позиция организации стала довольно жесткой. Великие клубы не предпринимают никаких действий, направленных на разрыв отношений с FIFA и UEFA, тем более что Лига чемпионов сама по себе все больше и больше отвечает их запросам.

Однако собственный турнир никогда не был единственной целью G-14. Телевизионные права и защита от финансовых рисков со временем стали куда более важными вопросами. Риски оставались традиционными: потеря контроля над распределением отчислений от еврокубковых доходов, вызовы игроков в сборные и возможные травмы, непропорционально большие фонды заработной платы. С последним удалось более-менее разобраться: в сезоне 2005/2006 были введены специальные ограничения, зарплата всех сотрудников клуба, включая тренеров и самих футболистов, не могла превышать 70 процентов годового оборота.

Иначе решались проблемы, грозившие конфронтацией с UEFA. Так, участники G-14 не хотели делиться прибылью от Лиги чемпионов с командами, выбывающими из турнира в самом начале. Причем такие заявки «по праву сильного» чередовались у G-14 с попытками отстаивать общие интересы. Организация выбрала себе слоган «Голос клубов» и утверждала, что и у малых, и у великих команд проблемы часто одни и те же.

В первую очередь это касалось взаимоотношений со сборными. Национальные федерации должны оплачивать вызов игроков, ведь на чемпионатах все призовые достаются кому угодно, но только не клубам – прямым работодателям футболистов. А травма игрока в международных матчах – это уже повод для серьезной компенсации, ведь клуб будет продолжать перечислять выбывшему из строя спортсмену зарплату (другими словами, просто терять деньги).

Самым простым ответом на подобные претензии был и остается факт, что статус игроков, удачно выступавших на чемпионатах мира и Европы, поднимает престиж клуба, прибавляет ему болельщиков и в конечном итоге увеличивает его доходы. Вряд ли одна только трансляция представления Зинедина Зидана в качестве нового игрока Real Madrid могла принести миллион долларов, не будь в его резюме успешных игр за сборную Франции.

Но если с этой точкой зрения специалисты по маркетингу из G-14 еще могли отчасти согласиться, то товарищеские встречи вызывали у них полное непонимание. Даже если игрок возвращается из поездки целым и невредимым, потерянного времени все равно не вернуть. К тому же футболисты с хорошо развитым национальным самосознанием нередко сами требовали уважать их стремление хотя бы иногда выходить на поле под родным флагом. Впрочем, для таких сборных, как французская и бразильская, коммерческо-товарищеские матчи стали чуть ли не наказанием. Слишком много клубов страдало от подобных игр. И слишком скромной была мотивация самих спортсменов, больше боявшихся санкций за отказ приехать в сборную, чем желавших заработать.

В ответ на все претензии FIFA представила сбалансированный вариант международного календаря на 2004–2008 годы, но добавила и ложку дегтя со своей идеей клубного чемпионата мира. Вице-президент G-14 Карл-Хайнц Румменигге громогласно объявил о незаинтересованности своих подопечных в этом турнире. Установить настоящие добрососедские отношения так и не удалось.

Конец и начало

Вся история G-14 завязана на негативных эмоциях. Организация вызывала раздражение и даже бешенство у Йозефа Блаттера, Мишеля Платини и их многочисленных помощников, недовольство у слабых клубов и плохие предчувствия у болельщиков. Ее манифест, сформулированный в десяти принципах, говорящих о равенстве и социальной справедливости, был воспринят как декларация независимости от UEFA и FIFA. В конце концов лоббистский ресурс G-14 многим показался переоцененным. Удачи и неудачи группы нельзя было назвать крупными, хотя своими совокупными достижениями она все-таки могла гордиться.

Но самой главной проблемой было отсутствие внутреннего единства. Спаянность всех элементов системы возникала только тогда, когда решаемая задача оказывалась по-настоящему общей, однако клубы оставались не только партнерами, но и конкурентами со своими персональными коммерческими интересами. Например, в отношении клубного чемпионата мира, предложенного Йозефом Блаттером, Liverpool занял в 2005 году собственную позицию. Команда все-таки приняла участие в соревновании и даже дошла до финала.

Вторым и, возможно, еще более важным был вопрос о том, кто получает основную выгоду от существования G-14. Дело в том, что ее члены никогда не обладали равными правами. Особенно заметно это стало в 2002 году, когда к 14 клубам присоединились еще четыре: французский Lyon, английский Arsenal, испанский Valencia и немецкий Bayer Leverkusen (название организации при этом не изменилось).

Вес каждого участника группы определялся заработанными титулами. Каждый Кубок чемпионов давал два голоса, а Кубок кубков и Кубок UEFA – по одному. Кроме того, основателями считались семь, а не 14 команд (Milan, Inter, Real, Barcelona, Bavaria, Liverpool и Ajax). Им доставалось еще по три голоса. Получалось, что Real, Milan и Liverpool могли на законных основаниях переспорить всех остальных членов своей организации, потому что в их распоряжении оказывалось 23, 17 и 16 голосов соответственно. И они вносили наибольший вклад в общий бюджет. На этом фоне Lyon и Arsenal выглядели бедными родственниками. Правда, уравновешивать ситуацию помогало то, что последними президентами G-14 были руководители именно этих двух клубов. После того как Дэвид Дэйн покинул Arsenal, его место во главе группы занял лионец Жан-Мишель Олас.

Это произошло в 2007 году, за 12 дней до Конгресса UEFA, на котором Мишель Платини призвал G-14 к самороспуску. Как ни странно, его слова были услышаны. Великие клубы решили, что продолжать борьбу можно только сообща. Надо сказать, что Олас и сам думал о кардинальных реформах, его целью было расширить географию группы и пригласить в нее еще 16 команд. Вдобавок предложение Платини содержало некоторую конкретику и опиралось на только что образованный в UEFA Стратегический совет по профессиональному футболу – обсуждать свои проблемы по коммерческим правам или сборным клубам предлагалось именно с ним.

15 января 2008 года проект G-14 прекратил свое существование. На его место пришла Ассоциация европейских клубов (АЕК), с которой UEFA и FIFA заключили соглашения. Основателями АЕК считаются 16 команд, среди них и бельгийцы Anderlecht, и поляки Birkirkara, и греки Olympiacos. Всего в ассоциацию входит 103 клуба из 53 стран. Россию представляют «Зенит», ЦСКА и «Локомотив».

В течение следующих шести лет члены АЕК получат около 174 миллионов евро в качестве компенсации за вызов их футболистов в сборные. Чемпионат мира 2010 года заставит FIFA раскошелиться на 76 миллионов евро, а чемпионаты Европы 2008 и 2012 годов будут стоить UEFA 43,5 и 55 миллионов евро. Выплаты конкретным клубам можно рассчитывать исходя из установленной цены: один день, проведенный игроком в национальной команде, принесет 4000 евро. Этот результат вполне можно записать в актив G-14. На резонный довод, что, к примеру, Федерация футбола Кот-д’Ивуара будет разорена, если попробует оплачивать вызовы своих спорт­сменов, топ-клубы отвечали, что внутри FIFA и UEFA можно создать специальные фонды. Именно это и было сделано.