Комбинация Хорошилова

Почему вы решили заняться именно горными лыжами, а не, скажем, беговыми, в которых россияне традиционно добивались больших успехов?

Я вырос на Камчатке, где серьезно культивировались только два вида спорта – беговые и горные лыжи. В какую секцию в пять лет привели родители, в той и стал заниматься. Тогда Камчатка считалась центром российского горнолыжного спорта, именно там тренировались именитые Светлана Гладышева и Варвара Зеленская. Сегодня, конечно, в тех краях все не так радужно, хотя некоторые школы продолжают функционировать и поставлять спортсменов в национальную команду. Сам я уехал с Камчатки в 18-летнем возрасте, сейчас выступаю за Московскую область, тренируюсь в основном за границей.

Почему в течение многих лет вы выступали в основном на Кубке Европы, а не мира?

Базовая квота от страны на Кубке мира – один человек, и чтобы получить дополнительные места, нужно регулярно входить в число тридцати сильнейших. Достичь такого уровня очень сложно – необходимы серьезнейшие капиталовложения: хороший инвентарь, тренировки за границей, аренда трасс. Требуемые инфраструктура и условия для подготовки к соревнованиям появились в России относительно недавно, и соответствующего результата придется немного подождать. Сегодня я самый старший в национальной сборной, основной костяк команды – это двадцатилетние, которые по меркам горнолыжного спорта очень юны. После того как я стал регулярно входить в число тридцати, а то и пятнадцати сильнейших на Кубке мира, квота российской сборной увеличилась до трех человек. И это далеко не предел.

В национальной сборной сейчас работает много зарубежных специалистов. Почему делается ставка на иностранцев, своих тренеров в России нет?

Подготовкой лыж у нас занимаются словенцы. Свои специалисты, конечно, тоже есть, но для того чтобы претендовать на хороший результат, все должно быть на самом высшем уровне. Юниоров готовит немецкий тренер Георг Бюргель, с молодежью работает австриец Кристиан Райф, еще один представитель этой страны, Берндт Цобель, тренирует основную сборную, он-то и помог мне сделать качественный прорыв в результатах.

А в чем основные различия между системой тренировок Цобеля и российских специалистов?

Мы начали больше работать не на количество, а на качество. Да и сама структура подготовки стала более слаженной – спорт­сменам нужно просто приехать и выполнить свою работу, не отвлекаясь на посторонние факторы. Не без помощи Цобеля проводили совместные сборы с командой Австрии. В Канаде у австрийцев есть собственный склон, где тренируются только они. Благодаря Цобелю теперь туда пускают и российских сборников. Естественно, подсматриваем у конкурентов какие-то элементы подготовки. Правда, не думаю, что австрийцы полностью «раскрываются». У каждой сильной сборной есть своя техника прохождения трассы, и российская становится визуально похожей на австрийскую: надо все делать четко и ровно. Хотя русский «авось» по-прежнему остается, полностью избавиться от него пока не получается.

За годы тренировок у спортсмена вырабатывается определенная техника катания. Есть ли смысл отклоняться от нее по прошествии длительного времени?

Каждый выступающий на Кубке мира горнолыжник имеет свою технику, отлича­ющуюся от той, что считается эталонной. Это касается даже австрийцев, которые технически наиболее близки к горнолыжным канонам. Такая ситуация обусловлена в том числе спецификой организма конкретного человека. Например, считается, что нельзя поворачивать, опираясь на «внутреннюю» ногу, и «подваливаться», а надо стоять ровно. А многие «подваливаются», так как это способствует увеличению центробежной силы. Другое дело, что при такой технике нужна очень хорошая координация. Но в любом случае сначала необходимо научиться спускаться правильно и уже потом экспериментировать.

Доводилось слышать, что тренеры недовольны вашим весом, хотят, чтобы вы набрали массу. Это правда?

С весом у меня происходит что-то непонятное – бывает, набираю, а затем без видимых причин за две недели теряю до восьми килограммов. Возможно, дело в психологии. Вес-то набрать несложно: поехал в Египет, повалялся на пляже – и готово. Но это должна быть мышечная масса, причем не в ущерб координации, так что занятия бодибилдингом тоже не подходят. В слаломе мне моего веса хватает, а для скоростного спуска хорошо бы потяжелеть.

Недавно в сборной России появился чешский тренер по физической подготовке Камил Беран. Какие новшества он привнес?

Еще летом общефизической подготовкой команды занимались и другие специалисты, сейчас же за это отвечает только чех. С приходом Берана появились новые упражнения не только по развитию силы и быстроты, но и на координацию.

Главный тренер сборной России по горнолыжному спорту Владимир Макеев как-то говорил, что для достижения высокого результата спортсмен должен находиться на подготовке 200–220 дней в году. Вы столько и тренируетесь?

Даже больше. У меня отдых длится не более месяца в году. Но дело, конечно, не в количестве дней. Формальный подход здесь неуместен, все индивидуально, кому-то и 400 дней тренировок в году мало. С другой стороны, если в течение долгого времени находиться на сборах, психологически устаешь. Дома процесс восстановления проходит намного быстрее.

На Олимпиаде занять высокое место легче, чем на этапе Кубка мира?

Конечно, на первенстве планеты или Олимпийских играх, где количество представителей одной страны строго лимитировано, проще подняться повыше в итоговом протоколе, ведь с десятью австрийцами соревноваться гораздо сложнее, чем с четырьмя. Но занимать высокое место потому, что кого-то не допустили, кто-то упал или ошибся, просто нечестно, причем прежде всего по отношению к самому себе. Гораздо лучше добиваться успеха в борьбе.

На олимпийской трассе в Ванкувере вы уже были?

Не получилось. Зато я уже был на трассе в Сочи, прошелся по ней пешком. Знание трассы, конечно, важно, но не первостепенно. Спортсмен хорошего уровня должен год-два пообтереться на Кубке мира, приобрести опыт, прежде чем показывать хорошие результаты. Те же австрийцы и французы постоянно возят по этапам Кубка мира молодых спортсменов, которые начинают с последних мест и понемногу прогрессируют. Случаи, когда горнолыжник сразу показывает результат, очень редки. Можно вспомнить разве что двукратного олимпийского чемпиона Бенджамина Райха. Недавно появился Марсель Хиршер – он 1989 года рождения, а уже в мировой элите. Неслучайно столь уникальные спортсмены рождаются именно в Австрии, где наш вид спорта носит по-настоящему массовый характер. В России же при самом хорошем раскладе мы имеем только 14 кандидатов в сборную, а это значит, внутри страны конкуренции почти нет.

Как вы думаете, у россиян есть шансы завоевать олимпийские награды в Сочи?

Конечно, но для этого надо уже сейчас начать целенаправленно готовить большое число спортсменов, ведь при попадании в сборную у горнолыжника в разы увеличивается количество часов, проведенных на склоне. Далеко не каждая спортивная школа способна направить воспитанников на сборы за границу, а в российских условиях летом заниматься фактически негде, и это значит – теряется драгоценное время.

А как же Красная Поляна?

Летом там не потренируешься, а зимой мы по большей части уже соревнуемся. Теоретически можно организовать хороший горнолыжный центр в Приэльбрусье. Раньше такой был на Камчатке, но добираться туда сейчас дороже, чем в Австрию, тем более что большинство кандидатов в сборную России живут в Москве и ее окрестностях.

Вы сами планируете выступить на Играх в Сочи?

Сложно сказать. Пока виден прогресс в результатах, буду соревноваться. Если же поступательное движение прекратится, задумаюсь о том, чтобы закончить: не хочется оказаться в роли балласта.

А как вы в целом оцениваете конкуренцию в горных лыжах в мире? Она растет или все же падает?

У женщин она явно падает, как и интерес к Кубку мира в целом. Прежде всего потому, что нет выдающихся спортсменок. У мужчин в некоторых странах наблюдается смена поколений. В той же Норвегии состав очень молодой. У швейцарцев, если закончит карьеру Дидье Куш, также случится провал. Австрийцы сильны, но уход Германа Майера не может не сказаться на интересе к горным лыжам в целом, ведь он во многом базируется на внимании к отдельным персонам. Сейчас болельщики идут смотреть не столько на сами соревнования, сколько на Боде Миллера конкретно. Таких личностей остро не хватает в России для популяризации горнолыжного спорта.

Кстати, о популяризации. Как вы относитесь к организуемым на Воробьевых горах соревнованиям на рампе?

Оценивать подобные мероприятия с точки зрения спорта довольно сложно, но если рассматривать их как шоу, то перспективы у соревнования хорошие. Построить вблизи главного здания МГУ такую масштабную конструкцию – дорогого стоит. К тому же большое количество зрителей и наличие телевизионной трансляции привлекают спонсоров.

А у вас есть личные спонсоры?

Один – Fischer, но соглашение касается только экипировки. Я очень доволен своими лыжами. Ну и конечно, подписан контракт с Федерацией горнолыжного спорта и сноуборда России (ФГССР). По его условиям я, например, не имею права заниматься другими видами спорта.

Какое у вас образование?

Высшее экономическое, сейчас заочно получаю юридическое.

А тренером стать не хотите?

Есть желание передать кому-то опыт, но хороший спортсмен далеко не всегда становится выдающимся тренером. Если по окончании карьеры мне предложат поработать в ФГССР, я, конечно, подумаю.