Безналичный расчет

В советские годы бывали периоды, когда количество договорных матчей в футболе зашкаливало настолько, что не обращать на них внимания было уже невозможно. С позиции сегодняшней ситуации, когда абсолютно ничто – ни сигналы букмекеров, ни бесчисленные публикации в прессе, ни всенародное возмущение болельщиков – не производит ни малейшего впечатления на спортивных чиновников, трудно представить, что тогда, в застойные времена, какие-то попытки бороться с нечестностью все же предпринимались.

Суд да дело

Однажды дело даже дошло до суда. В 1946 году «Пищевик» и ВВС играли за путевку в первую группу чемпионата России. Представители «Пищевика» предложили соперникам взятку в размере пяти тысяч рублей. Те вроде бы поначалу согласились, но потом передумали и обратились в МУР. В результате при передаче денег под Северной трибуной стадиона «Динамо» администратора «Пищевика» взяли с поличным. Его судили и дали условный срок.

Еще один громкий скандал разгорелся в 1967-м, когда совершенно случайно выяснилось, что вратарь киевского СКА Анатолий Гурбич взял деньги перед матчем со стремившимся в класс «А» карагандинским «Шахтером» и совершил в игре грубую «ошибку». На сей раз уголовного дела заводить не стали – Гурбича просто разжаловали и уволили из армии. Но важно другое: о том, что в футболе не все чисто, узнала широкая общественность и даже газета «Правда» опубликовала фельетон «Чужой в воротах».

Случаи разоблачений единичны, чего не скажешь о договорах, которые существовали издавна, причем в различных формах. Далеко не всегда во главе угла стояли деньги, зачастую вопрос просто решался за счет дружеских отношений между игроками или тренерами: дескать, вам-то очки уже не нужны, вы своего добились, а нам – позарез необходимы, так не губите уж, отдайте. И, бывало, отдавали – просто так, по дружбе.

Договоримся по-честному

Вот знаменитый случай 1947 года, когда ЦДКА и московское «Динамо» вели отчаянную борьбу за чемпионский титул и армейцы стали первыми за счет лучшей разности мячей. Для этого им пришлось со счетом 5:0 обыграть в Сталинграде местный «Трактор» – команду, неуступчивую и довольно приличного уровня.

На протяжении десятилетий все гадали, был там сговор или нет. К единому мнению, естественно, в таком вопросе прийти невозможно, однако если суммировать результаты многочисленных исследований журналистов, специалистов и нерядовых болельщиков, можно сделать вывод: имел место, так сказать, «джентльменский договор».

Перед ЦДКА Сталинград посетило «Динамо» и в упорной борьбе победило – 2:0. Тогда и выяснилось, что армейцам необходимо забить в ворота «Трактора» минимум пять безответных мячей. Хозяева поля, кстати, считали поражение от «Динамо» не вполне заслуженным и грешили на судью, который вроде бы принял несколько спорных решений в пользу соперников. Так что некий моральный повод отомстить динамовцам у них был.

Естественно, перед матчем речь об устра­ивающем ЦДКА счете между представителями команд велась, но «Трактор» не хотел откровенно сдавать игру. Ход поединка, а также полученные после косвенные свидетельства в виде уклончивых ответов его участников позволили с солидной долей уверенности предположить следующий вариант уговора. Сталинградцы сказали москвичам: ладно, если вы сумеете обыграть нас крупнее, чем «Динамо», если забьете три гола, мы дадим вам забить еще два.

Действительно, матч развивался по такому сценарию: по большей части шла упорная, обоюдоострая борьба с опасными моментами у обоих ворот. Естественно, ЦДКА с его выдающимся нападением (Бобров, Федотов, Гринин, Демин, Николаев!) имел преимущество и постепенно начал превращать его в голы: первый, второй, третий… И тут из игроков «Трактора» словно выпустили пар. Команда бросила играть, соперники быстро забили еще два необходимых мяча и получили заветный чемпионский титул.

К какой категории отнести этот матч, как охарактеризовать его? Циничный сговор, надругательство над священными принципами спортивной борьбы? Каждый волен считать по-своему, однако при желании можно увидеть здесь даже нечто романтическое и, если хотите, благородное. ЦДКА должен был доказать свое право на чемпионство – и доказал. Ну а раз так, поверженный в честной борьбе (она и вправду была честной почти весь матч) соперник скромно отошел в сторону, не мешая армейцам получить то, чего они достойны.

То были времена, когда договорные матчи являлись лишь редкими отдельными эпизодами. Но спустя пару десятилетий картина стала совсем иной.

На поток

Первая волна нечестности захлестнула советский футбол где-то во второй половине 1960-х. Случай с Гурбичем стал реальным отражением сложившейся ситуации, и фельетон в «Правде» оказался далеко не единственной публикацией в несвободных, но все же иногда подававших голос советских СМИ. Выдающийся журналист Аркадий Галинский опубликовал в 1968 году в «Советской культуре» статью под названием «Странные игры», ребром поставив вопрос о распространявшейся с огромной скоростью заразе.

Кстати, через некоторое время это аукнулось Аркадию Романовичу. В 1972-м его, старшего редактора журнала «Физкультура и спорт», уволили как врага советского спорта и не позволили работать в СМИ (этот запрет длился долгих 17 лет – до 1989 года). Основным поводом стали его выступления в защиту знаменитых фигуристов Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова – двукратных олимпийских чемпионов решительно выталкивали из сборной как «стариков», дабы освободить место молодым. Поскольку вопрос об омоложении команды был принят на самом верху, статей Галинского никто терпеть не собирался. Тут ему еще и «Странные игры» припомнили, превратив, по собственному выражению журналиста, в «Солженицына советского футбола».

Но с Галинским или без него, а с договорными матчами приходилось что-то делать, ибо они к тому времени уже превратились в систему.

Борьба. Этап первый

Нет, разумеется, организационные решения, направленные на борьбу с договорняками, общественности подавали под иным соусом. Дескать, надо ратовать за атаку­ющий футбол, поэтому будем искоренять ничьи. И в 1973-м решили после каждого ничейного исхода пробивать пенальти. Победившая в серии команда получала два очка, проигравшая – одно. Как только ни пытались журналисты и статистики убедить высокое начальство в том, что эта мера не только бессмысленна, но и вредна! Ведь получалось, что матчи, в которых один из соперников выиграл, стоили два очка, а ничейные – три. Мало того, что возникала арифметическая путаница, еще и любители договорняков получали дополнительный козырь.

Теперь, если команды собирались сыграть вничью, они спокойно делали это, получали по очку, а потом кто-то из них еще и прихватывал бонусный балл за победу по пенальти. Разумеется, и в том случае, если кто-то кому-то «отдавал» игру, пенальти сулили сплошную выгоду: победитель в любом случае брал два очка, но и про­игравший уходил не с пустыми руками. В результате эта непродуманная система изо всех сил подталкивала любителей договорняков к ничьим.

Конец вредоносному эксперименту положили сами футболисты. «Спартак» и тбилисское «Динамо» сыграли в Москве вничью, после чего демонстративно принялись лупить с 11-метровой отметки по угловым флажкам. Матч пришлось прекратить, потом переиграть, а по окончании сезона-1973 от порочной практики отказались.

Борьба. Этап второй

Следующее новшество просуществовало значительно дольше: в 1978–1988 годах в чемпионате СССР действовал лимит на ничьи, то есть команда получала очки только за первые восемь ничейных исходов. Сверхлимитные же приравнивались к поражениям.

В первые два года от такого правила пострадали два «Динамо»: в 1978-м москвичи, недополучив очки, пропустили на третью строчку донецкий «Шахтер», а в 1979-м тбилисцы могли бы занять второе место, опередив «Шахтер» и киевское «Динамо», но из-за лимита оказались только на четвертом.

С 1980 года лимит ничьих был увеличен до десяти, и не укладывавшихся в него стало меньше. Но все равно в историю вошли два случая, когда недополученные очки больно били по командам. Так, в 1984-м минское «Динамо» могло стать третьим, но пропустило вперед «Днепр» и одесский «Черноморец». В 1986-м сложилась вообще анекдотическая ситуация: киевское и московское «Динамо» провели сезон абсолютно одинаково, по 11 раз сыграв вничью, но москвичей лишили сверхлимитного очка, а киевлян – нет. Дело в том, что тогда действовало правило: если в день матча как минимум два игрока из клуба призваны в сборную, ничья под лимит не подпадает. Как раз такая ситуация и позволила киевлянам опередить москвичей на одно очко.

Украинская диаспора

Вы обратили внимание на странную закономерность – во всех четырех приведенных выше примерах фигурируют украинские команды, и все они получили преимущество благодаря лимиту ничьих. Да, такова примета времени: большое представительство Украины в высшей лиге союзного первенства позволяло командам из этой республики организовать своеобразный пул, в котором очки распределялись в соответствии с общими, так сказать, «национальными» интересами.

В конце концов, не так уж трудно было придумать способ обходить этот злосчастный лимит. Не дважды сыграть вничью, а по разу друг у друга выиграть. А можно разработать более хитрую схему: вы отдаете нам, за это получите с третьих, тем вернут четвертые, а с ними мы в конце разберемся. Кому на тот момент очки будут нужнее, тем и подбросим.

Естественно, не только украинские команды играли договорняки. Можно смело утверждать: этого не избежал никто. Порой подобные матчи проводились в отместку тем же украинцам. Как было, скажем, в последнем туре чемпионата 1982 года, когда за титул боролись киевское и минское «Динамо». Киевлянам предстояло проводить заключительный матч в Ереване против «Арарата». Никто не сомневался, что «Динамо» победит в «упорной и красивой» борьбе. Так и произошло – 3:2 в пользу гостей.

Но в то же время минчане играли в Москве со «Спартаком» – заметьте, в манеже, где «красно-белые» изначально имели преимущество над командами, для которых искусственный газон был в диковинку. Но тот матч по «упорству и красоте» борьбы превзошел ереванский: минчане выиграли – 4:3 и впервые стали чемпионами. Киевляне же так и не сумели завоевать 11-й титул и опередить «Спартак», также 10-кратного чемпиона СССР. Случайность? Свидетельство непредсказуемости футбола? Ну если хотите, то да.

К 1988 году все уже научились настолько мастерски обходить лимит ничьих, что он утратил свою и без того сомнительную актуальность. За весь чемпионат оказалось всего два сверхлимитных исхода, причем очков недобрал только «Локомотив», а делегировавшие игроков в сборную «Спартак» и минское «Динамо» воспользовались упомянутым выше послаблением. Больше уже лимита не было.

Борьба. Эпизоды

В начале 1980-х, когда, как уже говорилось, договорные матчи накрыли советский футбол с головой, проблему пытались решить на самом высоком уровне. С 1980-го по 1982-й киевское «Динамо» тренировал Валерий Лобановский, ЦСКА – его ближайший соратник Олег Базилевич, а «Зенит» – большой друг обоих Юрий Морозов. Встречи между этими клубами чаще других попадали в категорию, обозначенную Галинским как «странные». Тренеров вызывали в высокие кабинеты, отчитывали. Примечательно: Лобановский никогда не скрывал, что его команда играет договорняки. Более того, он оправдывал их, приводя в пример шахматы. Мол, там же часто бывает, что гроссмейстеры, разыграв дебют, после 20-го хода, а то и раньше соглашаются на ничью. Так чем же футбол отличается, как бы искренне недоумевал тренер. Лобановскому и команде даже выговоры объявляли, однако это ни на что не влияло. Огласке, впрочем, те случаи не предавали.

Сегодня часто говорят о том, что мастерство футболистов тех времен (не чета нынешним) было достаточно высоко, чтобы разыграть настоящий спектакль. Иной раз трибуны заходятся от восторга – гол туда, гол сюда, обилие моментов, счет, как на качелях, а никому и невдомек, что все тщательно срежиссировано. Хотя со временем многие болельщики научились разбираться, где игра, а где шоу. Для специалистов же это никогда не было тайной.

Порой и комиссии создавались. Однажды великий тренер Михаил Якушин рассказал автору этих строк, как принял участие в заседании подобного собрания: «Поступил сигнал: мол, есть подозрение, что будет договорной матч. И послали меня туда наблюдателем. Я начал смотреть и через 15–20 минут понял: так и есть, договорной. Потом пришел на заседание и говорю: все верно, договорились, стало быть. Тут какой-то милицейский чин – то ли полковник, то ли даже генерал – меня начинает спрашивать: «Значит, договорились? Кто договорился, с кем договорился, о чем, кто кому сколько дал?» Посмотрел я на него, встал да и пошел оттуда. Он что, думал, я за ними следить буду, за руку хватать? Я посмотрел, все понял, а остальное-то мне откуда знать? Такая вот комиссия».

В этой истории, конечно, просматриваются очевидные параллели с современными реалиями. Тогда точно так же, как и сейчас, все вокруг вопрошали: «А где доказательства?» – и, не получая ответа, заминали тему для ясности. Это вам не 1946 год, сейчас никого с поличным не поймаешь. И все же – в те застойные времена с договорняками пытались бороться. Да, неэффективно, да, порой неуклюже, а порой формально, но все же пытались. А как мы решаем эту проблему сегодня? Почти никак – и в этом основное отличие.