Юрий Прилуков – о необходимости реформировать всю систему подготовки российских пловцов и об уникальном статусе Кубка Александра Попова

Досье
- Родился 14 июня 1984 года в Свердловске
- Специализация – вольный стиль
- 6-кратный чемпион мира, 14-кратный чемпион Европы по плаванию
- Директор Кубка Александра Попова по плаванию

Какое место занимает Кубок Александра Попова в иерархии российских соревнований?
Это лучший детский турнир из проходящих в нашей стране. К нам приезжают команды из 60 регионов России – практически всех, где развивается плавание. Так как команды небольшие – по 4 мальчика и 4 девочки, – существует реальная конкуренция за попадание в них. Представители Москвы хотели привезти сразу шесть восьмерок, однако мы не разрешили заявлять такое количество, ограничились тремя. Есть и зарубежные спортсмены – из Германии, Испании, Франции, стран СНГ. Наш турнир – единственное соревнование, где проживание и питание всех участников, представителей команд и судей оплачиваются за счет организаторов. Такой формат определился еще семь лет назад, когда Кубок только зарождался. Благодаря партнерам Кубка победители и призеры получают отличные призы. Единственное, что нас расстра­ивает, – площадка, на которой проводятся соревнования: Кубок уже перерос ее. Трибуны рассчитаны всего на 400 человек и не могут вместить всех желающих. Спортивный уровень у нас достаточно высок: ежегодно выполняются нормативы «мастер спорта», бьются рекорды Кубка, причем даже те, что были установлены в резиновых костюмах. Мы понимаем, что помимо соревновательных возможностей должны способствовать развитию детей. Поэтому проводим мастер-классы, для организации которых приглашаем именитых спортсменов, олимпийских чемпионов. Почетными гостями Кубка ежегодно становятся более 20 олимпийских чемпионов и чемпионов мира.
 
Всероссийская федерация плавания учитывает результаты Кубка при отборе в сборные?
По большому счету отбираться детям некуда: для этого возраста проводится мало международных турниров. Именно ­
в 14–15 лет перед ребятами зачастую встает выбор: либо серьезно заниматься спортом, либо сконцентрироваться на учебе. Мы стараемся, чтобы они остались в плавании. Проводя мастер-классы, акцентируем внимание на ошибках, устраняем изъяны в технике, что помогает улучшить результаты.
 
Бывает так, что подросток уходит с мастер-класса, осознав, что все, чему его учили, было неправильным?
Всякое случается. Существует два варианта: поставить правильную технику с помощью тренера или плавать, как получается, и за счет объемов работы вырабатывать собственный стиль.
 
На топ-уровне сейчас есть спортсмены с индивидуальной техникой?
Таковых очень мало: в основном люди понимают, зачем делается то или иное движение. Общая тенденция: увеличивается шаг, снижается темп, меняется техника работы ног. С помощью видеофиксации оттачивается каждое движение. В итоге все равно побеждают те, у кого правильная техника. В качестве исключения можно привести Майкла Фелпса: его оригинальный стиль в баттерфляе теперь многие копируют.
 
Как считаете, нынешние базовые движения в основных стилях плавания оптимальны?
В брассе и баттерфляе существует большой резерв для достижения новых скоростей. Возвращаясь к Фелпсу: его техника стала более органичной и эргономичной. Также резервы есть в физподготовке. По большому счету тело дельфина – одна мышца от носа до конца хвоста. Оно не деформируется в воде. Чтобы достичь подобного эффекта, спортсмены начали больше «сушиться», закачивать пресс, спину, добиваясь максимальной жесткости. Многие российские спортсмены тренировались за границей и знают: суперусловий там нет, есть другое отношение к процессу, это еще один резерв. Преимущество тех же американцев – в заряженности на работу, мотивации. Заставить человека каждый день ходить на тренировку и выполнять задания сложно. Ведущие мировые тренеры понимают, что заинтересовать пловца гораздо продуктивнее, чем воспитывать в нем дисциплинированность и самоотречение. Именно интерес к плаванию мы и стараемся вызвать на Кубке Попова.
 
Некоторые именитые атлеты родились в материально неблагополучных семьях, для них спорт оказался своего рода социальным лифтом. Для российского плавания подобная ситуация актуальна?
Я бы не стал обобщать. Давайте представим двух детей. Первый воспитывается в благополучной семье, второй – в бедной, спорт его в буквальном смысле кормит. В 16‑летнем возрасте оба добиваются успеха, получают премию условно в 200 тысяч рублей. У первого базовые потребности удовлетворены, он тренируется дальше, хочет выступить на Олимпиаде. Второй покупает «девятку», чтобы выделиться «на районе», и его дальнейшая мотивация под вопросом. Конечно, есть ребята, которые вопреки всему пробиваются, становятся олимпийскими чемпионами, как Алексей Немов. Но очень многих портят первые более-менее серьезные деньги.

Я считаю основной задачей максимальную вовлеченность детей в занятия спортом, чтобы ребенок, идя в первый класс, параллельно записывался в какую-либо секцию. При этом хорошо, если эти секции будут на базе школ. В то же время неотъемлемой частью спорта является соревновательный момент. Поэтому нужно с раннего возраста привлекать к турнирам, помогать реализовывать амбиции: стать самым быстрым, ловким. Создадим межшкольную лигу, из нее вырастет институтская…
 
Вы предлагаете, по сути, американскую модель. Она заработает в наших условиях?
До тех пор, пока нет условий, в первую очередь инфраструктуры, реализовывать ее в полном объеме сложно. Однако ничто не мешает начать. Я начинал заниматься плаванием в 1990‑е годы, застал разные периоды отношения к спорту в нашей стране. И уверенно скажу: так, как в России и постсоветских странах, он государством нигде не поддерживается. У нас вся система построена на бюджетном финансировании, атлеты находятся в тепличных условиях, хоть сами они и считают иначе.

Олимпийский чемпион по биатлону Бьорн Ферри был потрясен, узнав, что в России десятки его коллег тренируются за государственный счет и при этом к 30 годам ни разу не привлекались в сборную страны. В плавании схожая ситуа­ция?
У нас большая сборная. Вопрос в том, насколько эти люди конкурентоспособны. В октябре в Москве состоялся этап Кубка мира, где россияне завоевали две золотые медали. Обе в смешанных эстафетах, далеко не самых престижных дисциплинах. При этом 80% спортсменов в финальных заплывах были россияне. Многие из них отнюдь не являются подающими надежды юниорами – некоторые соревновались еще со мной. Они не претендуют на высокие места на чемпионатах мира, но получают стабильную зарплату и чувствуют себя достаточно комфортно. Я не говорю, что это плохо. Но хотелось бы, чтобы такие люди подавали правильный пример детям, прививали правильное отношение к занятиям спортом. Возникает вопрос: как этого добиться? Жизнь спортсмена подчинена спорту, он является безусловным приоритетом. У нас же многие позиционируют себя как многогранную личность с богатым внутренним миром и в бассейне не делают больше необходимого для поддержания имеющегося минимального уровня. Есть сложности и с системой училищ олимпийского резерва, в которых молодые спортсмены вместе живут, учатся, тренируются. В таких условиях возникают отношения наподобие армейских из серии «тебе что, больше всех надо?» Кто-то начинает выделяться, а его тянут назад, в стаю. Людей, мешающих другим работать, необходимо максимально быстро выключать из процесса.
 
Существует ли возраст, в котором не демонстрирующего определенных результатов атлета следует признать бесперспективным и прекратить финансировать его подготовку?
Я бы говорил не о результатах, а о мотивации. Если человек занимается тем, что ему нравится, подает хороший пример, зачем его искусственно ограничивать? Когда есть желание – ставить барьеры не следует. Другое дело – бестолковые спорт­смены. Они могут стать даже чемпионами мира, но на подготовку таких людей уйдет столько энергии и сил, что на других не останется. Кроме этого, есть проблема централизованной подготовки: специалистов ставят перед выбором – целенаправленно вкладываться в одного-двух учеников и тренироваться со сборной или же брать несколько полноценных групп в своей спортшколе и выстраивать систему на несколько лет вперед. В США нет института сборных, все строится на клубах. В таких условиях специалисты не сталкиваются с дилеммой и могут работать как с топ-атлетами, так и с молодежью.
 
Можно ли изменить ситуацию на местах, скажем, в вашем родном Екатеринбурге?
Мы постоянно над этим работаем, в рамках Кубка Попова проводятся тренерские семинары. Проблема в том, что многие ожидают готовых рецептов, надеются, что придут, запишут готовые задания и будут по ним работать. Но забывают, что каждый человек индивидуален. Нет универсального ответа на вопрос: «Как стать мастером спорта по плаванию?» Хотя, в принципе, это несложно, подобного уровня может достичь едва ли не каждый. Но нужен индивидуальный подход, почти для любого ребенка можно разработать программу, следуя которой он сможет выполнить норматив мастера спорта с высокой вероятностью.
 
Если гипотетически предположить, что вам предоставили возможность реформировать систему подготовки российских пловцов, с чего начнете?
Это слишком глобальный вопрос, одному человеку решить его не под силу. В любом случае, начинать надо с постановки целей. Допустим, стоит задача через 12 лет завоевать четыре золотых олимпийских медали в плавании. В целом по миру процент тех, кто завоевывал золотые медали Олимпиады, от общего числа занимающихся примерно одинаков. Поэтому нам надо просеять определенное количество детей, выявить среди них перспективных и начинать с ними работать. Сопоставив все цифры, поймем, что у нас нет ни необходимого числа специалистов достаточной квалификации, ни бассейнов. Поэтому начинать надо с возвращения ушедших в фитнес-индустрию тренеров в профессиональный спорт и строительства современных спортсооружений.
 
Когда вы говорите о «примерно одинаковом проценте», я сразу вспоминаю Венгрию, в которой немало пловцов
топ-уровня…
Среди них не так много олимпийских чемпионов. На Играх в Лондоне золото завоевали лишь брассист Даниэль Дьюрта и Эва Риштов, специализирующаяся на длинных дистанциях в открытой воде. Понятно, что КПД можно увеличить, но не кардинально. Без массовости и высокой квалификации тренеров ничего не получится. Опять возвращусь к негативным эффектам поддержки государством спорта. Для того чтобы пораньше получить хорошую стипендию, надо стать победителем юношеского чемпионата Европы. Во время подготовки к нему ребята тренируются по 12 раз в неделю, используют фармакологию, спортивное питание. То есть включают все резервы. Запас биологического роста снижается за счет того, что подростки с 13 лет впахивают, и силы организма идут на восстановление. В то же время их зарубежные ровесники совмещают тренировки с полноценной учебой, не загоняют себя и впоследствии обходят российских ровесников, прогресс которых был форсирован искусственно. Нельзя решать задачу улучшения своих результатов исключительно наращиванием тренировочных объемов.

У меня абсолютно нет желания тратить свою жизнь на то, чтобы изменить систему «сверху». Мы не можем в приказном порядке заставить человека смотреть на жизнь под определенным углом. Но я бы рекомендовал российским тренерам и спортсменам учиться и интересоваться тем делом, которым они занимаются. Изучать иностранные языки, которые помогут знакомиться с профессиональной литературой, общаться с иностранными спортсменами и тренерами. Только обладая внушительным объемом информации из разных источников, можно будет проанализировать ее и извлечь для себя пользу. Наработок за рубежом действительно очень много.

Помню, в мою бытность спортсменом представитель комп­лексной научной группы совершенно серьезно рекомендовал отталкиваться от бортика всей стопой, и особенно пятками. В качестве аргумента приводил резиновый мяч для фитнеса, утверждая, что чем сильнее его бросишь об пол, тем больше площадь соприкосновения мяча с поверхностью. Следовательно, выше сила отталкивания. Я возражал: «А вы не считаете, что чем сильнее бросишь мяч об пол, тем плотнее сжимается воздух внутри снаряда?» Но мне отвечали, что дело именно в площади. На что я просил просто выпрыгнуть с пяток вверх на полу. Отказывались. Нет в мире людей, которые с пяток прыгают выше, чем с носков. И нам не надо выдумывать собственный путь, рассказывая на семинарах истории из серии «А мы в 1972 году делали так». С того времени значительно выросли результаты, изменились методики. За многие вещи, которые 40 лет назад считались естественными, сейчас надолго дисквалифицируют. У нас великая школа плавания, многие методики из которой переняты и переосмыслены иностранными тренерами. Осталось нам начать делать правильные, честные выводы и не совершать одни и те же ошибки по пять раз.