Первый русский в Бразилии

Как вы оказались в Бразилии?

В 1991 году российские футболисты, как правило, еще не имели агентов. У одного моего знакомого журналиста были в Бразилии коммерческие интересы, и по делам он общался с президентом Rio Branco. Тот как-то пожаловался, что у клуба проблема с вратарями, и предложил поискать подходящего в России. Так я поехал на просмотр, а через неделю подписал контракт.

Это было финансово выгодно?

В то время – да, в Бразилии футболисты зарабатывали больше. Тогда игроки только начали уезжать в зарубежные чемпионаты. В ЦСКА я не являлся основным вратарем, а играть хотелось.

Где вы жили в Бразилии?

У моего клуба не было базы, футболисты жили у себя, собирались за день-два до матча в местном отеле, тренировались на стадионе. Пока был на просмотре, остановился в гостинице, а когда началось первенство и ко мне приехала семья, мы сняли квартиру. Мне очень понравилась Бразилия, люди добродушные. И в футбольном, и в бытовом плане все устраивало.

Пришлось ли вам менять в Бразилии свой игровой стиль?

Я приспособился легко, ведь вратарю не нужно подстраиваться под тактические схемы, главное – не пропустить гол. Быстро нашел общий язык с партнерами, причем во всех смыслах. Единственное, что удивило, – мячи, слишком уж они были легкими, похожими на волейбольные. Часто приходилось слышать, что бразильские голкиперы плохо действуют на выходах. Выступая в Бразилии, понял – это из-за мячей, рассчитать траекторию их полета очень сложно. Бразильские мячи чем-то похожи на Jabulani, которыми сейчас играют в чемпионате России. И я вижу, как непросто приноравливаются к ним вратари. Еще мне бросилось в глаза, что у бразильских футболистов в целом лучше техника владения мячом.

В Rio Branco вы были единственным иностранцем?

Да. Сначала выучил основные вратарские термины – «слева», «справа», «назад», «вперед», затем постепенно принялся осваивать местный вариант португальского языка. К тому моменту я неплохо знал английский, так что особых проблем не испытал. Привезший меня в Бразилию журналист вскоре покинул страну, так что жизнь заставила осваивать язык в ускоренном темпе. Главное – увеличивать словарный запас, ведь ошибки в падежах не мешают понимать смысл сказанного. С некоторыми одноклубниками мы дружили семьями. Мне показалось, что в Бразилии футболисты отличаются от российских лишь цветом кожи, в остальном очень похожи. Разве что там атмосфера в команде более дружная. Независимо от того, выиграли или проиграли, командой собирались у кого-либо дома, жарили шашлыки. В памяти осталось бразильское дружелюбие  жизнерадостность.

В России у бразильских легионеров нередко возникают проблемы с дисциплиной. Там такого нет?

Мне показалось, что «типичных бразильцев» в этом плане нет – все люди разные, как и в России.

В Бразилии вы сыграли менее десяти официальных матчей…

Поначалу не проходил в основной состав, затем заиграл. Но команда заняла невысокое место в чемпионате штата Сан-Паулу и не получила права выступать в национальном первенстве. По окончании сезона в клубе сменилось руководство, предварительную договоренность о продлении со мной контракта разорвали, и я вернулся домой. В те времена футболисты сами искали себе работу, и я отправился в «Океан» из Находки.

И как затем оказались в Южной Корее?

Тоже поехал на просмотр, приглянулся, подписал контракт на сезон. В моем клубе были еще европейцы: югослав и Андрей Сидельников из «Днепра», общался в основном с ними. Корейцы – люди своеобразные. Делают, что говорят, не задавая вопросов. Скажут выкопать яму, а затем сразу же закопать – так и поступят, не спрашивая о целесообразности. Тренер для них – бог, он мог ударить футболиста, и это считалось нормальным. Денису Лактионову и Валерию Сарычеву в Южной Корее понравилось, а мне – не очень. Надо отдать азиатам должное – запланированное выполняют. Перед чемпионатом мира-2002 ужесточался лимит на легионеров, что давало шансы проявить себя местным игрокам. Причем планирование и послушание там не только в футболе, именно эти качества позволили сделать всей стране большой скачок вперед.

А как в Республике Корея с бытом?

Мы жили в городе Кванянг, снимали квартиру. Условия там хорошие, лучше, чем были в те годы в России. Правда, на юге страны очень мало европейцев, и белый человек в диковинку – подходили, трогали. Моих детей местная ребятня постоянно задирала.

Дети ходили в корейскую школу?

С дочерью мы с супругой занимались сами, а сын Алексей был тогда слишком мал.

Местная пресса писала о вас?

До сих пор храню вырезки из журналов и газет.

Российские средства массовой информации уделяют значительное внимание судейским ошибкам и договорным матчам. В Бразилии и Корее схожая ситуация?

Подобного там не встречал. Да и как игрок никогда не сталкивался с явным «убийством» со стороны судей. Конечно, случаи симпатии к той или иной команде возникали, но не более. Скандалов не припоминаю.

Вы верите, что в российской премьер-лиге футболисты «сдают» матчи?

В бытность игроком встречался с предложениями сделать это, но оценивать сегодняшнюю ситуацию не берусь. Если действительно о чем-то подобном знаешь – докажи, нет – молчи. Должна быть презумпция невиновности. Разговоров, обвинений, догадок много, а вот доказательств нет.

Что из бразильского или корейского футбола вы бы хотели перенести в Россию?

Из бразильского – жизнерадостность. Едем на матч, а они играют на барабанах, флейтах. У корейцев совсем другой стиль – дисциплина, полностью полагаются на своего учителя, полнейшая самоотдача. Именно в Корее я в единственный раз за карьеру стал свидетелем случая, когда футболисты так боролись за мяч, что он лопнул – никто не убрал ногу.

Вы в Бразилии тоже пели и играли на флейте?

Не на флейте, но маракас мне доверяли. Человек ведь подстраивается под общество, в котором находится.

А легионеры, приезжающие в Россию, подстраиваются под внутрикомандную обстановку?

Конечно, они стараются соблюдать правила. Во всех командах, где я работал, иностранцы держатся несколько обособленно, есть национальные группировки. Мне часто говорят: есть талантливый вратарь, подойдет? Отвечаю: дайте два дня, пообщаюсь с ним, тогда скажу. Ведь национальность и характер связаны весьма опосредованно, главное – личностные качества человека. Даже приглашая корейца, нельзя быть уверенным в его дисциплинированности.

Лет двадцать назад считалось, что в Бразилии вратари – слабейшее звено национальной сборной, сейчас же представители этой страны блистают в европейских топ-клубах. Что изменилось?

Не думаю, что значительно поменялась система подготовки. По большому счету она везде одна. Хотя как посмотреть. На тренировках голкиперы не жалуют беговую работу. По статистике, за матч вратарь в среднем преодолевает 7000 метров, из них 6500 – шагом, еще 400 – бежит трусцой. В Корее же нас на тренировках заставляли бегать наравне с полевыми игроками. Я возмущался, зато последующие три года оказались лучшими в карьере. Сложно сказать, что это – случайность или следствие полученной в Корее функциональной подготовки.

Значит, вратари «Сатурна» на занятиях много бегают?

Нет. Я им рассказываю эту историю, соглашаются, но бегать не хотят. У подготовки игроков этого амплуа несколько иная специфика.

Вы сразу решили, что будете тренировать голкиперов?

Человек может научить только тому, что умеет сам. Я всю жизнь занимался спортом, получил соответствующее образование, поэтому выбор стал естественным. Главный тренер – это все же не мое. Могу делиться только собственным опытом.

Вы участвуете в подборе вратарей для клуба?

Нет, работаю с теми, кто есть в команде. Делюсь с главным тренером мнением о том, в какой форме находится футболист и кого лучше поставить на тот или иной матч.

Согласны с тем, что голкиперы выходят на пик карьеры ближе к 30 годам?

У этого правила есть исключения – тот же Игорь Акинфеев и некоторые другие ребята с сильной психикой. Но в целом опыт дает уверенность, а она приходит после 25-лет­него возраста. Вратарская позиция – прежде всего психологическая, 7000 метров за 90 минут пройти несложно, а люди устали. Ведь у них колоссальное психологическое напряжение. Можно 89 минут выручать команду, на последней пропустить – и тебя будут критиковать. А нападающий, наоборот, весь матч губил моменты, в конце забил – и герой. Так что наша доля непростая.

Ваш пик карьеры пришелся на выступление за «Крылья Советов»?

Да, 1996 и 1997 годы наиболее удачные, а 1998-й омрачился травмой. В «Океане» из Находки я тоже провел неплохой сезон. Но он закончился скандалом.

И как вы сейчас воспринимаете те обвинения в «сдаче» матча?

Тогда было очень обидно. Сейчас прошло. Пусть люди, делающие подобные заявления, приведут тех, кто давал мне деньги за поражение. Такого не произойдет, потому что игру я не «сдавал». Как я могу доказать, что честен? У нас презумпция невиновности. Пусть обвинители ищут доказательства. А я оправдываться не собираюсь.

Возглавлявший тогда «Океан» Александр Аверьянов затем работал с вами в «Крыльях Советов». Можно сказать, что он «ваш» тренер?

Мы сотрудничали, Аверьянов доверял мне. Хотя своим тренером я бы его не назвал.

Вы завершили карьеру в 40 лет…

Фактически закончил карьеру в 1999 году, в воронежском «Факеле», где и начинал. Затем был тренером в Ventspils, пришлось выйти на поле из-за проблем клуба с вратарями. А в Самаре произошла забавная история. Для тренировочного матча не оказалось вратаря, Александр Тарханов предложил поучаствовать. Потом провел еще несколько занятий, смотрю, наш главный тренер как-то странно косится. На следующий день приезжаю, ребята смеются: «Поздравляем, Юрий Николаевич, вы заявлены на чемпионат России». Так два сезона и числился действующим футболистом. Видимо, неплохо выглядел. Нагрузки у меня тогда хватало: работал с голкиперами основного состава, дубля и дополнительно с самарскими ребятами. Лишнего веса в таких условиях не наберешь.

В «Сатурн» вы пришли в компании нескольких самарских тренеров и фактически единственный, кто задержался в клубе на длительный срок. В чем причина?

Не могу сказать, что держусь за это место. Просто делаю свое дело, живу работой, ребятами. Хобби и профессия у меня совпадают, и это здорово.