«Дважды сидел в тюрьме. Четыре шва. Как-то очнулся в пещере». Евро-2016, которое мы не забудем

Желание рвануть на Евро появилось в позапрошлом году. Незадолго до взлета курса, когда уже паковавшие чемоданы во Францию русские начали мучительно думать: а стоит ли вообще ехать?

– 100 тысяч минимум… – вздыхали товарищи.
– Чертов кредит! – оправдывались слабаки.

За пару месяцев стоимость тура, основными статьями расходов которого являются перелет (туда-обратно – от 16 до 35 тыс. и выше), проживание (от 35 евро с ужасным Wi-Fi и скудным завтраком), еда (от 25 евро/день) и внутренние переезды, увеличилась как минимум вдвое.

Отсутствие денег предопределило мой выбор: еду с палаткой, спальником и аккредитацией. Чтобы UEFA одобрил вожделенную корочку, я решил перестраховаться и осенью прошлого года съездил в Тбилиси на Суперкубок Barcelona – Sevilla. До Евро было необходимо засветиться в FAME – системе, через которую все журналисты отправляют заявки на международные матчи. Ибо в присутствии на играх во Франции мне легко могли отказать, и это наверняка бы случилось, если бы ваш автор не предусмотрел этот шаг.

Командировка в Грузию – одна из лучших в карьере. Самолет до Владикавказа, оттуда – автостоп до Тбилиси с заездом в Казбеги. Отзывчивые и гостеприимные осетины с грузинами, умопомрачительный матч на переполненном стадионе «Динамо», крутые голы и дриблинг Месси. Увидев и пережив все это, уже невозможно было представить, что мое лето 2016‑го пройдет без главного футбольного события года – чемпионата Европы.

Держись, Марсель!
Ниццу, куда я прилетел транзитом через Афины, освежил четырехчасовой ливень. Теплый, но очень приятный. Мне повезло: ветер унес тучи до наступления ночи. Промокнув до нитки, я успел забежать в аэропорт – сменить одежду, почистить зубы, умыться и зарядить телефон. Оттуда – пешком два километра на пляж, который определил своим местом ночлега.

– Тебя менты заберут, – убеждали коллеги.

Друзья, хоть бы кто подошел! Стоп, вру: помню темнокожих девиц, желавших горячего секса, и мужичка-смотрителя, но тот в шесть утра, едва я протер очи, отделался дежурным вопросом «все ли у тебя, парень, в порядке?».

Ницца – извечная точка притяжения русских. Уходящая за горизонт набережная, Старый город и три главных музея – Шагала, Матисса и изящных искусств. Но мое время уже поджимает – пора двигать в Марсель, где я должен вписаться в медиагруппу, которая будет колесить на автобусе по городам Евро. Идея с дешевым BlaBlaCar провалилась – за аналогичные деньги (16–19 евро) можно с комфортом (Wi-Fi + розетка) доехать и на FlixBus. Что я и сделал, добравшись в «столицу» Лазурного Берега в компании русских и наших первых соперников.

«Вы нашей смерти хотите? Валим отсюда!»
Когда ничто не предвещало беды, меня угораздило встретить автобус «Россия любит футбол Драйв» и прыгнуть в него за минуту до въезда на площадь Старого порта, где уже собрались тысячи англичан подшофе. Актуальный вопрос, где среди увиденной нами толпы группа коллег-журналистов собирается интервьюировать Алексея Смертина, отпал сам собой.

– Точно не здесь, – раздраженно процедил шофер Юрий. – Как нас вообще сюда занесло?

Оккупировавших ирландские пабы британцев возбудила раскраска автобуса.

– Стекла тонированные. Они думают, что едет сборная, – почувствовал неладное Юрий.

Мы двигались как черепаха: на дороге образовался затор. Летевшее в нашу сторону пиво и заряд f*ck of Russia – England is the best – самое нежное проявление любви к нам в те минуты.

– Ребята, вы нашей смерти хотите? Валим отсюда! – не сдержался прыгавший на своем кресле Борис Левин.

Вдруг откуда ни возьмись объявился перепуганный Смертин.

– Гони! – крикнул экс-футболист сборной. Но гнать было некуда: Юрий уже открыл дверь и толковал отрешенно наблюдавшему за происходящим жандарму, что нам бы хорошо кордон организовать да сопровождение. Вечером шофер возмущался: в Германии, где он живет уже 25 лет, еще вчера бы приставили группу охраны. Прямо сейчас ответа француза он не дождался – какой-то отморозок запустил бутылку в лобовое стекло.

– С***, 8 тысяч евро в помойку! – был вне себя Юрий и хотел бежать драться, но как-то замялся. То ли жандарм подоспел, то ли шофер успел включить мозг: еще минута, и нам будет крышка. По левую сторону – сотни «тепленьких» англичан, справа – вода. 30 человек, дружный кач – и быть катастрофе.

Но нам повезло: через три минуты улица с барами уперлась в огромную стену, откуда мы выехали на малооживленную площадь перевести дух. Коллеги принялись закидывать вопросами Смертина, а я отошел в сторону – послушать, как за полкилометра от нас поют ожидающие матча англичане. Через 30 минут все они разбегутся: площадь Старого порта очистят три сотни русских бойцов.

«Никто не хотел убивать того бритиша. Так получилось»
Его внимание привлек наш автобус, мое – перебинтованная рука незнакомца.

– Марсель? – киваю на травму.
– Нормально. Бывало и хуже.

Пока товарищи собеседника штурмовали стеллажи супермаркета, мы присели в ближайшем кафе. Заказали по холодному пиву и сэндвичу.

– Откуда?
– Питер.
– Куда дальше? В Лилль?
– Будем думать. Начались жесткий шмон и проверки. Попасться – как * делать.

Мускулистая рука подняла запотевший бокал: «Твое здоровье».

– В курсе, что несколько англичан в реанимации? Один уже умер.

Парень, отказавшийся назвать свое имя, куснул булку и сделал еще один глоток пива.

– Никто не хотел убивать того бритиша. Так получилось. Англичане вели себя агрессивно, провоцировали на каждом углу. Если у них считается нормальным оскорбить страну, жечь и топтать ее флаг, показывать средний палец и кричать F делать.

Мускулистая рука подняла запотевший бокал: «Твое здоровье».

– В курсе, что несколько англичан в реанимации? Один уже умер.

Парень, отказавшийся назвать свое имя, куснул булку и сделал еще один глоток пива.

– Никто не хотел убивать того бритиша. Так получилось. Англичане вели себя агрессивно, провоцировали на каждом углу. Если у них считается нормальным оскорбить страну, жечь и топтать ее флаг, показывать средний палец и кричать F*ck of Russia, то у нас за такие слова приходится отвечать. И плевать, сколько их – 100, 500 или тыща.
– Сколько собралось наших? 200, 300?
– Примерно да. Много кто был: Москва, Питер, Калуга, Орел, Урал, говорят, Ярославль. «Локомотив» удивил, они столько бойцов даже в Питер не вывозили.
– Как ты узнал, что у Старого порта собирается русский общак?
– Слушай, ты задаешь много вопросов.
– Ок… Еще парочка. Скажи честно: ты ехал сюда специально подраться?
– Нет, конечно. Я люблю футбол, пиво и путешествия. Но людей предупреждали: возможны провокации. Так что все, кто приехал, были готовы в случае чего дать отпор. Англичане, по-моему, нам в одну калитку проигрывают. Количество отжатых тряпок перевалило за сотню, не меньше. Кто-то даже выложил их на Avito.
– Ты можешь представить что-то подобное на чемпионате мира в России?
– Исключено. Французы – дебилы. Додумались посадить Англию и Россию в Марсель, где в 1998‑м уже были масштабные драки. Тот опыт они не учли: ни в Старом порту, ни на стадионе безопасность толком не обеспечили. У нас даже во второй лиге организуется проход на трибуны с разных сторон. Тут был общий поток. Я шел и офигевал: одна провокация – и будет побоище. Под ногами горы стекла, а ты знаешь, что бритиши не любители драться на чистых руках. Мало того: у них 100% выездюков – мужики. А у нас?
– Где-то 70.
– Вот-вот. Произойти могло все что угодно. Я‑то за себя постою, а куда бежать женщинам? Или сейчас едем в Лилль, бритиши – в Ланс. Между городами 30 км. Ланс – деревня, там людям жить негде. Англичан – тысяч 50–70. Четверть уедет в Лилль, где тусуются русские. В этом кто виноват? Болельщики? Путин? Ясно, что большинство драк – следствие решений организаторов и французских властей. Говорю же: дебилы.

«Два раза сидел в тюрьме. Четыре шва. Как-то очнулся в пещере»
Принимаюсь за кусок о Каманче с большой неохотой. Очевидно: глава Всероссийского объединения болельщиков (ВОБ) Александр Шпрыгин тупо пиарится, а его деятельность вызывает массу вопросов. 14 июня, в день задержания автобуса ВОБ французской полицией, наш Media Bus пополнил Олег Семенов, экс-глава фан-клуба «Спартака», известный в фанатских кругах как Мосфильмовский, партнер РФС по поддержке болельщиков на Евро и просто счастливчик.

– В автобусе ВОБ должен был ехать и я. Но пересел, – начал Мосфильмовский, присоединившийся к нашей команде в Лионе.
– Почему?
– Сделал выводы, что на том автобусе лучше не ехать.
– По своим каналам узнали?
– Нет. Просто соображаю. После Марселя все стало понятно. В 6:57 утра меня разбудил Шпрыгин: «Олег, нас арестовали. Консул спит, что делать?» Я передал ему телефон наших французских юристов. Они сразу сказали: «Ребята, надо выходить из автобуса». Все, кроме троих человек, отказались. И тут все стало понятно: что бы ни говорили задержанные, им скажут: «Вы не подчинились. Депортация».

Карасю было ясно, что депортация автобуса ВОБ – желание французов реабилитироваться за марсельский провал.

– В семь утра, за день до отъезда, спецназ вышиб двери в их гостинице. Проверка документов, фотографировали. Кто-то сдал адрес отеля. Под Каннами остановили автобус: «Эти же ребята?» – «Эти». Ну и что, кого поймали эти менты?
– Кого?
– Хулиганы где? Вжик – и разбежались. А здесь задержали официальную группу, вздумали депортировать девушек. Они-то чего?

Олег прервался на звонок Шпрыгину. Тот: «Не сейчас, поговорим позже», – и продолжил строчить сообщения в Twitter. Звезда.

– А вы знаете историю про чартер, который прилетел 10 июня в Марсель?
–???
– Приземлились, ребята выходят, забирают багаж. На паспортном контроле пятерых армейцев не пропускают: «Разворачивайтесь, и до свидания».
– Причина?
– «Вы нежелательные персоны». Коротко и без объяснений. Оказывается, французской полиции выслали «рекомендательный список».
– Опа.
– Грамотные хулиганы как прилетели? В Милан, Бергамо, Барселону, Брюссель, оттуда двинули на автобусах и машинах во Францию. Так минимум шансов найти приключений на свою задницу.

Нас окружили барышни с самого скандального телеканала страны. Олег не растерялся:

– Девчонки, Шпрыгин фотографирует и ведет запись с регистраторов в режиме онлайн. Вы знаете, сколько можно получить за это видео? Звоните Каманче! Мне – долю, – смеется Мосфильмовский.

У корреспондента Жанны вмиг загорелись глаза. Она записала телефон Шпрыгина и отправила информацию в ставку. Мне, чайнику, позже растолковали: иногда добытый материал может обогатить журналиста. Передаю слово Жанне:

– Раз в год на Новый год у нас раздают бонусы. Путем голосования внутри редакции определяется человек года. Несколько лет назад им стал оператор, три дня ночевавший на башенном кране рядом с колонией, где сидел Ходорковский. Была организована специальная операция. Имелась договоренность с охраной, выделившей на съемку 30 минут, после чего она грозилась стрелять по вышке. Фокус не ловился первые 20 минут, но оператор все же успел и снял мегаэксклюзивное видео. Цена такого труда – квартира в Москве, которую он получает в собственность после пяти последующих лет работы на телеканале.

Тем временем мы подъезжаем к Лиллю, где, по сообщениям СМИ, происходят новые столкновения русских с британцами. Называются конкретные фирмы – Orel Butchers, пермские и дальневосточные банды. Я написал товарищу из Владивостока: «Как ты?» Утром пришел ответ: «Два раза сидел в тюрьме, сердечко постукивало. Четыре шва. Ни разу не платил за электрички. Как-то очнулся в пещере. Мылся в фонтанах. Все как всегда – на уровне. Лучший мой выезд!»

«Не понимаю, как 200 русских болельщиков “отметелили” тысячу англичан»
Вести о боях наших фанатов президент воспринимал с раздражением. Путин давно понял: с болельщиками надо считаться и вести диалог. Страсти накалились в декабре 2010‑го – сразу после убийства Егора Свиридова и последовавших за ним многотысячных акций протеста. По информации ряда источников, Мутко сам пришел к Путину: «Это серьезно. Надо организовать встречу».

В Министерство спорта явились все, в том числе хулиганы и представители северокавказских команд.

– Когда зашел Путин, все, мягко говоря, офигели, – рассказал БС один из болельщиков, бывший на встрече и попросивший не называть своего имени. – Никто не ожидал, что он найдет окно в своем плотном графике и захочет поговорить с фанатами лично.

Все более-менее в курсе, как прошла официальная часть мероприятия. Но когда зал покинула пресса, а вместе с ними лишние уши, пошел совершенно другой разговор.

– Вы хотели чемпионат мира? – спросил Путин.
– Хотели.
– Я вам его сделал?
– Сделали.
– А что … вы устроили? Не понимаете: у нас хотят его отобрать, а вы повод даете.
– Владимир Владимирович, мы пожгли файеры, когда убили Егора. Остальные фанаты нас поддержали.
– Да я понимаю… Ребят, обещаю: сделаем все показательно. Всех найдем, со всем разберемся. У меня просьба: не раскачивайте ситуацию. К вам стараются примазаться ради узкополитических целей.

По дороге из Лиона в Лилль я напомнил об этой встрече Олегу Мосфильмовскому.

– Все были в шоке, когда Владимир Владимирович дал команду отправляться на кладбище. Москву перекрыли: от улицы Казакова до Люблино долетели за 12 минут. Я никогда не ездил так быстро. Путин сидел рядом с нами, бесстрашно – спиной к стеклу, слушал и спрашивал: «А что вы еще делаете?»
– Чем поразил?
– У Путина феноменальная память. После встречи Мутко шепнул, что приехал к нему в Подмосковье и до полтретьего ночи обсуждал наши дела, показывал фотографии, досье и отвечал на вопросы. В общем, подготовился, а в разговоре свободно использовал сленг.
– Леонида Федуна вы знаете лучше. Что за человек?
– Про него ничего не скажу. Ловите инсайд: в июле прошлого года «Спартак» хотел купить олигарх и владелец телеканала «Царьград» Константин Малофеев.
– Кое-что слышали.
– Звонок: «Хотим встретиться с болельщиками». Мы: «Подъезжайте». Нам: «Готовы приобрести клуб, а часть акций продать вам. Но дешевле купить без стадиона – только базу в Тарасовке, автобус и ромбик».
– Отговорили?
– Удивились: «Как без стадиона?» – «В аренду на 10 лет по льготной цене». Мы только плечами пожали: Федун землю в Тушине получал ради арены. Пока всю маржу не снимет, продажи «Спартака» ждать не стоит. «О‑о‑о, так выйдет дороже», – сказали, и разговор на этом закончился.
– С Карпиным нашли общий язык?
– Валера – загадочный персонаж. Может подойти, крепко обнять, а на обратной дороге вообще не заметить. Почему – нет объяснений. У него такой внутренний мир.

Где ваши яйца и гордость?
Тут мне вспомнился разговор с коллегой Дзичковским. Евгений Викторович – кладезь историй, успевай только разбивать его байки вопросами. Я задал парочку – про интервью.

– Командировка в Тбилиси, 2002 год. После матча с грузинами, который был прерван из-за проблем с освещением, нашу бригаду отвели в чебуречную. Рекомендовал сам Вахтанг Кикабидзе. Антураж странноват (наверное, из-за присутствия воров в законе – туда они частенько захаживали), но в целом понравилось. Еда – обалденная. Кто-то из коллег выпил. Болтаем за жизнь. Вдруг зазвонил телефон. Помню, Володя Константинов неуверенно произнес вслух: «Герман Ткаченко…» «Значит, так, – сказал голос на другом конце провода, – я передаю трубку Роналдо. У тебя 10 минут». Володя даже не успел достать ручку с блокнотом. Вопросы обозначал вилкой, ответы – ножом. Мы, как могли, помогали. Так родилось интервью на целую полосу.
– Есть ляп, который будете помнить всю жизнь?
– «Спартак», сборы. Карпин – тренер, Асхабадзе – генеральный директор. Бегал тогда защитник с фамилией Родригес. Взяли за 400 тысяч свободным агентом. Федуну наобещали, что он крутой. Но выпустят – тут же привозит. Леонид Арнольдович за это дело всех стал «поджаривать». Я приехал на товарищеский матч с Köln. «Спартак» уступил 0:1, пропустив на 89‑й минуте. Спрашиваю у рядом сидящего немца: «Кто привез?» – «Вроде Родригес». После матча подхожу к одному из представителей тренерского штаба. Хотел перестраховаться. «Кто привез?» – «Родригес». Тут я успокоился, открыл ноутбук и благополучно сдал текст. Шел последний день сбора, по его итогам было запланировано интервью с Карпиным. Говорили мы ночью. Задаю один из последних вопросов: «Что делать с Родригесом»? – «В смысле?» – «Снова подвез». – «Кто сказал?» Я такой: «Ну ладно вам… У меня два источника». И рассказал, как все было.
– А Карпин?
– Убедил, что на самом деле забили из-под другого. Я препираться не стал, извинился. Карпин, напротив, еще больше завелся. Кончилось тем, что в час ночи он собрал весь тренерский штаб.
– И‑и‑и?
– Информатора я не раскрыл.
– Так кто это был?
– Тихонов. Весь белый от злости.

9 октября 1999‑го легенду «Спартака» заменили на 62‑й минуте приснопамятной игры с Украиной. Дальше – вы помните. Через 13 минут Карпин кинжальным ударом поразит ворота Шовковского, а под занавес встречи Андрей Шевченко реализует фатальный для нашей команды стандарт. Переполненные «Лужники» охватит ужас, а сидевший на скамейке запасных Александр Ширко расслышит звук падающих на землю снежинок.

– В раздевалке творился кошмар, – вспоминал Ширко в интервью. – Кто бы туда ни заходил, все выражали свое недовольство в агрессивной форме. По отношению к Филимонову – в первую очередь.

Вошедший Романцев молчал. Была тишина. И лишь из угла всхлипывания – рыдал Андрей Тихонов: «Уже ничего не будет!» Взрослый, 30‑летний мужик, пахавший долгие годы ради мечты – хоть разок порубиться на Евро. Так и не получилось.

Ту игру я, восьмилетний, смотрел дома по телевизору. И был впечатлен, несмотря на поражение. 17 лет спустя меня занесло в ложу прессы уютного стадиона в Тулузе. Никто не требовал от наших футболистов четвертьфиналов с финалами. Оснований на то попросту не было. Россия, как Албания или удивившая весь мир Исландия, имеет шанс на успех только в том случае, если умело использует свои сильные стороны – трудолюбие, ответственность, дисциплину, а отсутствие звезд и нехватку мастерства компенсирует неистовой самоотдачей. Викинги объединились и прыгнули выше головы. Мы – не смогли. Ни в одном из трех матчей. С Уэльсом играли не так, будто для игроков это последний матч в жизни. Яйца, гордость, обращение к нации, подход к трибуне болельщиков, потративших на выезд тысячи евро, – даже этого не было. Тем более слез и неравнодушно выдавленных «уже ничего больше не будет» от «старичков».

Прав Пол Гаскойн: если бы не русские болельщики, никто бы не заметил присутствия нашей сборной на Евро.